Тайна леди Одли. Мэри Элизабет Брэддон
радостно рассмеялся он. – Но разве я трудился не для своей любимой? За все это время тяжких испытаний разве не ее белая ручка манила меня вперед, к счастливому будущему? Я видел ее рядом с собой в палатке с мальчиком на руках так же ясно, как в единственный счастливый год нашей совместной жизни. Наконец, в одно туманное сырое утро, как раз три месяца назад, когда моросящий дождь промочил меня насквозь, полуголодный, обессиленный лихорадкой и ревматизмом, я откопал огромных размеров самородок и наткнулся на золотую жилу. Месяц спустя я уже был самым богатым человеком в нашей маленькой колонии. На почтовой карете я добрался до Сиднея, реализовал мое золото, которое стоило двадцать тысяч фунтов, и уже через четыре недели отправился в Англию на этом корабле, и через десять дней – через десять дней я увижу мою любимую.
– Но за все это время вы ни разу не написали вашей жене?
– Нет, только за неделю до отплытия. Я не мог написать ей, когда все было так плохо. Я не мог написать ей о моей борьбе с отчаянием и смертью. Я ждал, когда ко мне придет удача, и когда это произошло, я сообщил ей, что буду в Англии почти одновременно с письмом, и дал ей адрес одного кафе в Лондоне, где она могла бы оставить известие для меня, хотя весьма маловероятно, что она покинула отцовский дом.
Он снова впал в задумчивость, попыхивая своей сигарой. Его спутница не мешала ему. Угас последний луч солнца, их освещал только тусклый свет молодого месяца.
Вскоре Джордж Толбойс отшвырнул сигару и, повернувшись к гувернантке, отрывисто сказал:
– Мисс Морли, если, добравшись до Англии, я узнаю, что с моей женой что-нибудь случилось, я умру на месте.
– Мой дорогой мистер Толбойс, зачем думать об этом? Господь милостив к нам, он не причинит нам горя больше, чем мы сможем вынести. Возможно, все представляется мне в слишком мрачном свете, так как жизнь моя однообразна и у меня оставалось много времени для размышлений о моих тревогах.
– А вся моя жизнь состояла в действии, лишениях, тяжком труде, надежде и отчаянии; у меня совсем не было времени думать о том, что может случиться с моей любимой. Как я был слеп и беспечен! Три с половиной года – и ни строчки, ни одного слова от нее или любого, кто ее знает! О боже! Ведь могло произойти все, что угодно!
Он возбужденно мерил шагами пустынную палубу, гувернантка пыталась его утешить.
– Клянусь вам, мисс Морли, – промолвил он, – что до тех пор, пока вы не заговорили со мной сегодня вечером, у меня не было ни тени страха, а сейчас мое сердце болезненно сжимается от тревоги. Пожалуйста, оставьте меня одного.
Она молча отошла от него и уселась у другого борта корабля, печально устремив взор на волны.
Глава 3. Спрятанные реликвии
То же августовское солнце, что садилось за морские воды, освещало тусклым красным светом циферблат старых часов над увитой плющом аркой, что вела в сады Одли-Корта.
Неистовый багровый закат. Средники окон и мерцающие решетки