Фанзолушка. Эшли Постон
в столовой на третьем этаже еще хуже картона. Целый прилавок завален чистым глютеном и грехом. Пончики. Ничего, кроме пончиков. Пончики везде, куда достает глаз. А в стороне, словно ребенок-эмо в школьной столовой, одиноко примостился фруктовый салатик.
– Только мы друг у друга и остались, малыш. – Я беру салат и сажусь за стол.
Еще несколько человек завтракают. Конечно, пончиками. Я прохожу мимо них в дальний угол, к столику у окна. Отсюда виден Рокфеллеровский центр. Сине-серебряная толпа фанатов «Звездной россыпи» почти рассосалась. Странно думать, что все они пришли из-за меня. Крутит живот, и фруктовый салат тут ни при чем.
Я поддеваю кусочек ананаса. Боковым зрением замечаю, как ко мне направляется какой-то мужчина. До этого он поглощал божественного вида пончик в шоколадной глазури. Он старше меня, в очках в тяжелой оправе, со вспотевшими усами.
– Привет. Ты Дэриен Фримен?
Если ты знаменит, то слышишь такое постоянно. И что мне отвечать? «Верно, угадал»? Но нет, я протягиваю руку.
– Привет. Приятно познакомиться.
Он не отвечает на рукопожатие.
– Шикарное вышло шоу.
Я сразу слышу сарказм в его голосе.
– Спасибо, дружище. – Я слегка улыбаюсь.
– Мы с приятелями из ассистентов только что его обсуждали, – он склоняется ближе. – Можно я спрошу? Только между нами?
Мне не нравится происходящее, но что я могу тут поделать? Здесь даже нет Гейл, чтобы отвлечь его, пока я убегаю. Ерзаю.
– Конечно, спрашивай.
– Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о «Звездной россыпи»?
Брови сами собой ползут на лоб.
– Ты можешь обдурить фанатов «Гавани», но они не распознают стоящее телешоу, даже если оно упадет им на голову. Готов поспорить, ты не отличишь Карминдора от Капитана Кирка.
Это не вопрос, а утверждение.
– Знаешь, «Звездная россыпь» много кому дорога. Это не безделушка. И не денежная корова. Это не просто способ попасть на билборды. Она действительно много значит. Не угробь шоу, парень. – Он уходит, потом останавливается и оборачивается ко мне. – И, кстати, я не один так думаю. Ты посмешище.
– Никогда не умел смешить, – пытаюсь вымучить улыбку. – Я не настолько смешон.
Он не улыбается.
– «Звездная россыпь» для нас не игрушка. Мы семья, а не франшиза. Загляни в сеть.
Он уходит быстрее, чем мне удается подобрать вежливые слова, достойные кинозвезды.
Я сжимаю вилку. Хочется схватить его за накрахмаленный воротничок рубашки, развернуть и воткнуть жест клятвенного обещания – указательный и мизинец растопырить, два средних пальца вместе и большой палец вниз – прямо ему в глаза. Завладев его вниманием, я бы до мельчайших подробностей пересказал все пятьдесят четыре эпизода, которые смотрел с религиозным фанатизмом, как ни один подросток в окрестностях Лос-Анджелеса. Рассказал бы о Короле Мглы, и Принцессе Амаре, и каждой луне, вращающейся вокруг Шестой галактики, и каждой карликовой планете, от Туманности Хеликс до Андромеды. Хотел бы сказать ему, что значил для меня завершающий