Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений. В. В. Ершов
«О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[12]. Кроме того, необходимо заметить, что первоначально в проекте Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» было записано: суды общей юрисдикции «применяют» постановления ЕСПЧ. Однако после активной дискуссии на эту тему на Научно-консультативном совете при Верховном Суде Российской Федерации и на Пленуме Верховного Суда Российской Федерации, принимая во внимание, что суды, в том числе и Европейский Суд по правам человека, по своей природе являются правоприменительными, а не правотворческими органами, в пункте 2 итогового текста данного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации записано: «судами учитываются правовые позиции Европейского Суда»[13] (выделено мной. – В. Е.).
Во-вторых, как представляется, действительное «применение» «судебных прецедентов» (а точнее – «судебных прецедентов права») выработанных вышестоящими судами, характерное ранее прежде всего для судов англо-саксонской правовой семьи, думаю, отражает не «современные тенденции развития права в условиях глобализации», а скорее присущее для предыдущих веков и не доминирующее в настоящее время даже в Англии исторически исчезающее правовое средство – проявление юридического позитивизма.
В то же время, с другой стороны, часто цитируемый в международной и российской юридической литературе Р. Давид, полагаю, весьма спорно и бездоказательно пишет, что закон – первостепенный, почти единственный источник права в странах романо-германской правовой семьи[14]. Вместе с тем, в действительности, в частности, в России, во-первых, закон – только один из видов национальных правовых актов. В нашей стране имеются и другие правовые акты. Например, Конституция Российской Федерации и многочисленные подзаконные правовые акты. Во-вторых, в России реализуются и другие формы внутригосударственного права. Среди них, в частности, возможно выделить правовые договоры и обычаи российского права. Наконец, в-третьих, в России активно реализуются также и различные формы международного права, например, основополагающие (общие) принципы международного права, международные договоры и обычаи международного права.
Учитывая изложенные, а также многие иные объективные и субъективные причины, в первой главе монографии право и государство анализируются не как самодостаточные и изолированные правовые категории, а в качестве социальных явлений, взаимозависимых и взаимообусловленных с другими социальными явлениями. При этом в монографии автор исходит из того, что правовые категории – «…понятия, предельно обобщающие и классифицирующие результаты познавательной деятельности человека»…[15]; фундаментальные понятия»[16];
Российская газета. 2003. 26 декабря. № 260.
Российская газета. 5 июля. 2003. № 145.
Новейший философский словарь. М.: Интерпрессервис, 2001. С. 480.
Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2001. С. 229.