Два квадрата. Юрий Бурносов
Мне кажется, это разумно. – Бофранк повернулся к старосте. Тот поскреб рукой морщинистое толстое лицо.
– Вот вы – человек военный, государственный, – задумчиво сказал он. – Знаете, наверно, такое, чего нам не положено или по скудоумию нашему недоступно. Затем мы и отписали герцогу, хотя попервоначалу не хотели. А теперь вижу – правильно написали, вот вы здесь, и уже думать заставили… Но не все хорошо, что по-вашему. Понимаю парня, у него суженую убили, голову отрезали. Но что сделать-то? Нас, вояк, – раз, два и обчелся, гарды и чирре, ну, еще человек пять, кто в солдатах был. Остальное – фермеры да молодежь, что пики в руках не держали, им это в игру! Да и тех негусто. Поселок-то наш – одно название, что поселок, а по дворам давно пора его из реестра… Не можем мы ночью, с факелами да в дозор, хире прима-конестабль. И не только потому. Думаете, не говорил я с людьми? Говорил, с уважаемыми говорил: с чирре тем же, с хире Дилли, с хире Эннарденом, что отец убиенной, с другими… Боятся люди. Боятся, потому как думают – не человек это вовсе. Не человек, – повторил староста тихим шепотом. – А против не человека что же с факелом да со старой пикой? Если уж брассе Зиммера, слугу своего, господь не уберег… Да Рос-то, он не успокоился, хире прима-конестабль. Сказал, сам соберет, кто в добровольцы хочет, да вижу, не собрал никого. На улице-то, видите, темно да тихо. – Староста ткнул пальцем в сторону черного окна. – Нету ночных дозоров. Нету. А что неправильно сделал, то ругайте, может, по-вашему и переделаем…
Бофранку стало неловко – староста при глупости своей рассуждал во многом верно.
– Со своей стороны, я имею другую идею, – сказал священник. – Я слыхал, что в дне пути от нас, в Мальдельве, сейчас пребывает грейсфрате Броньолус, известный своими трудами о происках темных сил и способах борьбы с нею…
– Вы хотите пригласить Броньолуса? – Бофранк поднял брови. – Что ж… Если он согласится приехать, его присутствие может оказаться полезным. Я пока оставлю в стороне происки темных сил, но, как большой знаток забытых сект и редких культов, грейсфрате Броньолус будет мне в помощь.
– В таком случае я завтра же пошлю гонца в Мальдельве, – утвердительно кивнул староста.
Поднявшись, конестабль сказал:
– А я завтра же буду говорить с жителями сам. Спасибо вам за ужин, хириэль, он был замечателен. До свидания, фрате Корн. До свидания, хире Офлан.
– Позвольте, я провожу вас в комнату. – Толстуха поспешно поднялась, утирая с лица остатки слез. Шелестя платьями, она проследовала вперед и, держа в руке взятую с подставки сальную свечу, повела Бофранка по широкой лестнице вниз.
– Вот, – сказала хириэль Офлан, распахивая дверь.
Комната оказалась сносной, с большой кроватью под узким окном, закрытым ставней, с жарко пылающим очагом, с сундуком в углу, на котором Аксель уже сложил дорожные принадлежности хозяина, со столом и двумя массивными стульями.
– Если что понадобится – вот, дерните за шнурочек, – показала женщина. – Придет кто-нибудь из слуг.
Она еще некоторое время сновала по комнате с необычайным