Наказанные народы. Александр Некрич
и уступки, указывалось на совещании, не предвосхищают решений, которые будут приняты в отношении крымских татар после немецкой победы[46].
Дебатировавшийся германским руководством вопрос о предоставлении крымским татарам самоуправления в какой-либо форме был уже в июле 1942 г. решен отрицательно[47].
Особая политика по отношению к крымским татарам была нацелена в области внешнеполитической, как выше уже было отмечено, на привлечение Турции к активной германской политике, а заинтересованность, высказываемая турецкими руководителями «в судьбе проживающих на территории СССР мусульманских народов», использовалась для реализации насущных стратегических задач войны на Ближнем Востоке.
Проводником и отчасти вдохновителем этой политики был германский посол в Анкаре фон Папен[48]. С турецкой стороны ту же роль выполняли руководители пантуранского движения[49] генералы Ф. Эрден и X. Эркилет. Осенью 1941 г. они посетили Крым с официальной миссией изучения немецкой тактики на южном фронте. Они добились разрешения немецких властей на поездку в Берлин представителей крымско-татарской эмиграции[50].
В апреле 1942 г. турецкий премьер Сараджоглу сообщил Папену, что турецкое правительство официально не может поддержать пантуранское движение, но дало разрешение лицам, не занимающим официального положения, вступить по этому поводу в контакт с германским правительством[51].
Впоследствии турецкие руководители не раз подчеркивали в беседах с гитлеровскими дипломатами свою заинтересованность в поражении СССР и в связи с этим в «судьбе тюркских народов»[52].
Эта «заинтересованность» была затем использована советским правительством для обвинения ряда народов Северного Кавказа в измене. Несчастные народы эти неожиданно узнали, что являются вражеской агентурой.
Немецкий флирт с Турцией по поводу будущего «тюркских народов» прекратился, как только Гитлер убедился, что турки немецкие войска на Ближний Восток через свою территорию не пропустят, а будут по-прежнему балансировать между «осью» и антигерманским блоком. В ответ на высказанную премьером Сараджоглу озабоченность по поводу нежелания Германии предоставить самостоятельность территориям, населенным тюркскими народами[53], Гитлер предложил фон Папену проявить «большую сдержанность» и не идти на «несвоевременные разговоры»[54]. Игра в пантуранизм закончилась.
Но за много месяцев до этого решения представители крымско-татарской эмиграции были по ходатайству генералов Эркилета и Эрдена допущены в Берлин, а затем им было разрешено посетить и Крым. Хотя эмигранты не скрывали от немцев, что рассчитывают на создание в Крыму «независимого татарского государства», что полностью противоречило немецким планам, гитлеровцы от использования эмигрантов не отказались. Они им были нужны
46
ADAP, Serie E. Bd. II, № 132. S. 225–226. Шмиеден – Шуленбургу. Заметки о совещании по пропаганде. «Вестфалия». 13 апреля 1942 г.
47
Документы министерства иностранных дел Германии. Выпуск II. Германская политика в Турции (1941–1943 гг.). М., 1946. С. 87. Док. № 25. Диттман – Типпельскирху. 5 августа 1942 г.
48
В политическом донесении германскому МИДу от 10 ноября 1941 г., т. е. еще до вступления немецких войск в Крым, фон Папен еще раз предлагал (первое предложение было сделано им ранее), чтобы в Крыму была создана администрация с участием крымских татар. «Это, – писал он, – сильно повлияло бы в политическом отношении на Турцию». (Документы… Указ. соч. № 12. С. 44.)
49
Пантуранское (или пантюркское) движение, неофициально поддерживаемое правительством Турции, выступало за объединение тюркских народов, проживающих на территории СССР, в государстве, которое, оставаясь номинально самостоятельным, фактически находилось бы в орбите турецкой политики.
50
Документы… Указ. соч. № 15. С. 51. Эркилет – Хентигу. Стамбул, 27 ноября 1941 г.
51
ADAP, Serie E. Bd. II, № 115. S. 197. Папен – МИДу. Анкара, 6 апреля 1942 г.
52
Документы… Указ. соч. № 17. С. 65–66. «Записка для г-на генерала Варлимонта».
53
Там же. № 27. С. 100. Папен – МИДу. Анкара, 27 августа 1942 г.
54
Там же. № 30 C. 116–120. Риббентроп – Гевель-Вервольфу, Фушль, 12 сентября 1942 г.