Майя. Просвет. Роман-дилогия. Макс Ирмелин
в измене
– Ты спала с ним?! – переспросил я тихо.
Я боялся, но хотел услышать «да».
– Да, – ответила Майя спокойно, слишком даже спокойно, и на мгновение замерла, будто сама не поверила своим словам. Но уже через секунду, как бы уносясь в свои глубины, подобно солнцу, которое, перед тем как исчезнуть за вечерним горизонтом, посылает последний прощальный луч, – она добавила внезапно презрительно-хладнокровным тоном:
– Теперь ты можешь меня убить.
«Убить? Она так и сказала: убить?»
Без сомнения, Майя сама переживала, что совершенно сбивало с толку. Как будто от нас ничего не зависело, мы лишь были орудием расчетливой, но бездушной силы. Вот почему казалось, что это не Майя признается и выносит приговор, – она лишь называет случившееся, которое, вероятно, произошло не по ее воле. Слова и чувства уже ничего не решали, не имели никакого значения.
Она лежала рядом – почти касаясь меня плечом – заплаканная, беспомощная, слабая, и всей своей неотразимой беспомощностью уничтожала меня. Я вдруг представил, как бегу за кухонным ножом, нет, за топориком, что лежит под ванной, и как она смотрит на меня страшными глазами, полными ужаса, и я вонзаю нож ей в горло, нет, топором по темени, и хлещет кровь… что это? когда? мне на миг почудилось, что все это уже было со мной…
Перед моими глазами возникла на миг картина убийства, и она была настолько явственной и яркой, что у меня закружилась голова. Как будто я уже кого-то убил когда-то и могу убить и сейчас.
Я вышел из немого оцепенения, подумал, что не буду убивать, но с этой минуты она стала для меня другой женщиной. А я продолжал обращаться к той, которой уже не существовало. Я потерял ее прежде, чем успел догадаться, что люблю ее без ума.
Но я перестал понимать, что происходит со мной. Как будто вместе с Майей я терял связь с тем самозванцем, который считал себя ее мужем.
Эта чужая несравненная женщина будто остановилась во времени, не зная, что делать: отступить и вернуться или идти дальше, не оставляя никаких шансов. Она искала и не находила во мне спасителя, а я не мог ничего предложить, чтобы найти выход. Иначе не стала бы плакать и страдать. И в то же время Майя стала недосягаемо далекой, хотя тело ее находилось, можно сказать, у меня под рукой. Чужая женщина плакала о той, которая была мне близка, или близкая женщина плакала о той, которая стала для меня чужой.
– Кто он? Ян? – спросил я, предчувствуя жуткую сладость тайны, имеющей непосредственное отношение к последним глубинам моего существования.
– Да, – подтвердила она после секундного замешательства и облегченно вздохнула.
Странно, что я не заподозрил измену, когда увидел их вместе на Арбате. Представить не мог, что этот уродец соблазнит и закрутит мозги Майе. Ни о чем не догадывался, когда он обещал ей устроить престижную персональную выставку и помочь купить мастерскую для работы.
– Когда это случилось? – спросил