Непогребенный. Чарльз Паллисер
смотрел мне в глаза, пока я не отвел взгляд.
– Позволь, я обращу к тебе твой же вопрос. Что для тебя первостепенно? Что в конечном итоге главное?
Ответить оказалось нелегко.
– Наверное, наука. Истина. Гуманизм. – Я замолк. – Бога ради, Остин, это вопрос для студентов. Главное – стараться быть порядочным человеком. Стараться делать максимум. Я имею в виду, уважать и понимать других людей. Реализовывать свои интеллектуальные способности, обеспечивать потребности и наслаждаться прекрасным.
– Вот и различие между нами. Позволь, я тебе объясню. Предположим, тебе нужно описать свою жизнь как некое путешествие, что бы ты тогда сказал?
– Не понимаю.
– Я говорю о том, что для тебя жизнь – это медленное продвижение по открытой равнине; и спереди и сзади земля просматривается до горизонта.
– Ясно. А твоя жизнь тебе представляется иначе?
Он улыбнулся:
– Да. Для меня жизнь – опасный поиск в густом тумане и тьме; под ногами узкая горная тропа, с обеих сторон бездна. Временами туман рассеивается, и, когда светлеет, я замечаю рядом головокружительные обрывы, но впереди виден пик, к которому я стремлюсь.
– В моей жизни тоже случаются нежданные приключения. К примеру, когда мне попалась ссылка на то, что в здешней библиотеке может найтись манускрипт…
– Я не о манускриптах говорю, – прервал меня Остин. – Как насчет страстей?
Я неловко ухмыльнулся:
– В нашем возрасте, Остин…
– В нашем возрасте! Что за чушь. Можно подумать, ты старик.
– Остин, мы уже не юнцы. Нам обоим скоро минет полсотни.
– Полсотни! Разве это возраст? Впереди еще несколько десятков лет.
– Так или иначе, страстей мне хватило, пора поставить точку.
– Полагаю, ты намекаешь на…
– Молчи, Остин. Право, я не хочу ворошить прошлое.
– А с тех пор?
– С тех пор?
– Прошло уже больше двух десятков лет. Неужели с тех пор для тебя все кончилось, кроме профессиональной жизни?
– Моя профессиональная жизнь – которой ты, видимо, пренебрегаешь как малозначительной – даровала мне множество радостей и преимуществ. У меня есть ученики, коллеги, научные труды и книги. Полагаю, я уважаемый человек в колледже и в своей профессии. Можно смело утверждать, что многие из молодых людей, которых я учил, чувствуют ко мне такую же привязанность, как я к ним.
– Ты словно бы говоришь о прошлом. Разве у тебя нет желания завладеть этой должностью? Или тебя вполне устраивает, что она достанется этому типу – Скаттарду, так ты его назвал?
– Я уже сказал, что не намерен ради нее унижаться. Кроме того, это риск.
– Риск?
– Если станет известно, что я домогался профессорского звания и потерпел неудачу, я буду унижен.
– И это ты называешь риском?
– Мне не нужна эта должность. Моя профессиональная жизнь и без того полна.
– Отлично. – Остин откинулся на спинку кресла. – Ты никогда не подумывал о том, чтобы снова жениться?
– Я