Свидание в Санкт-Петербурге. Нина Соротокина
как застыл взгляд. Вся эта сцена была короткой, как вздох.
– Я дам о себе знать. – И Екатерина быстро пошла вслед за мужем.
Никита вдруг обмяк, Софья схватила его за руку, но ничего не успела спросить – к ним подошел Белов.
– Я вас насилу отыскал. Как веселитесь? Софья, да какая вы хорошенькая! А ты что насупился? – Он проследил за взглядом Никиты, провожающим великокняжескую чету, и вспомнил недавнюю сцену. – Ах, это… – Саша перешел на шепот: – Привыкай… великий князь – ребенок, ему надобно прощать все проделки и шалости. Не обращай внимания. Пошли со мной, я вам чудо покажу, – обратился он уже к Софье.
– Какое чудо? – Софья понемногу приходила в себя.
– А вот увидите! Я такой токай по два рубля за бутылку покупал, право слово. А здесь он рекой льется!
Чудом оказался обеденный стол, неведомо как появившийся в углу танцевальной залы. На столе без всяких официантов, а только нажатием рычажка, появлялись сами собой вина и роскошные яства. Приглашенные не хотели стоять в очереди, толкались, смеялись. Саша был в первых рядах и через головы протягивал Софье и Никите куверты с вином и закуски.
Вино было холодным, игристым. Выпили одну бутылку, Саша принес еще три. Софью несколько удивило отсутствие Анастасии, она спросила об этом Сашу, но тот, словно не слышал, хохотал и буквально вливал в себя вино. Никита следовал его примеру, и вот он уже тоже хохочет, потом вдруг начинает оправдываться перед Софьей, он-де негодяй, так надолго бросил ее одну, уж в следующем танце он будет ее партнером, только бы не осрамиться, совсем танцевать не умеет.
Софья только улыбалась устало, пила вино маленькими глотками и облизывала сухие губы. Бедный ее Алешенька, торчит где-нибудь в гостинице с мокрыми простынями, клопами и еще какой-нибудь гадостью и не слышит этой дивной музыки и не пьет золотой токай.
Меж тем танцы возобновились с новой силой. Отужинав, государыня кинулась в кадриль с такой отчаянной веселостью, что заразила всех. Никита старался попадать ногами в такт, но ему это не всегда удавалось. Ну и пусть, черт побери, зато ему весело, весело! А вот здесь надо поторопиться, а то он Софью вообще потеряет в хороводе этих прыгающих, хохочущих, машущих руками. Все-таки танцы – это атавизм, господа!
– Все, Никита, пора домой. – Софья с трудом добралась до стены. – Устала, дети одни, – приговаривала она, задыхаясь.
– Сейчас Сашка оттанцует… – Никита тоже тяжело дышал, – он с тобой постоит… а я подгоню к подъезду карету. Не спорь, Гаврила должен был прислать… Сашка, иди сюда!
Отыскать карету среди множества экипажей было нелегко, но еще труднее было разбудить кучера – Лукьян спал беспробудным сном. Пока он его будил, пока втолковывал, куда подогнать карету, прошло минут десять, не меньше. Как только доехали до подъезда, Лукьян опять захрапел, угрожая свалиться с козел.
– А, шут с тобой! – махнул