Просто люди: Билли. Ян. Матильда. Анна Гавальда
ужасно старит…» – просто добавила один сущий пустяк, в общем-то, означавший все то же самое, только сказанное красиво…
Да, когда мы с ней уже распрощались на улице, она, будто только что вспомнив, выдала мне эдак между прочим:
– Послушай, Билли, девочка моя… Зайди ко мне обязательно на днях, у меня ведь есть для тебя письмо… Даже, мне кажется, два…
– Письмо? – переспросила я. – Но от кого?
Уже издалека она выкрикнула:
– От твоего Пердика-а-ана!
Опять слезы.
Ну, уж сейчас-то я имею право, а?
Да.
Сейчас можно.
Потому что, мадам, это светлые слезы…
Я зашла к ней много дней спустя.
Уже и не помню, чего я там навыдумывала себе в оправдание, на самом деле я просто трусила. Я боялась возвращаться одна в этот дом, просто боялась туда возвращаться, но особенно я боялась того, что написал мне Франк. Что он хотел мне сказать? Может быть, спрашивает насчет той шлюхи, что видел днями у лавки птичника, уж не я ли это? Или интересуется, у скольких я отсосала, чтоб заработать на столь прекрасную кожаную куртку? Или же сообщает, что разочарован и предпочитает больше меня никогда в своей жизни не видеть, настолько позорно я выгляжу?
Да, мне было страшно, и я выждала дней пять, не меньше, прежде чем решилась постучаться к ней в дверь…
Я пришла к ней в образе Билли прошлых лет, то есть пешком, в джинсах и ненакрашенная. Конечно, для нее это была всего лишь деталь, но для меня имело огромное значение. Для меня это было словно счастливое возвращение в счастливое детство.
Я уже и не помнила, как выглядит мое лицо без всей той штукатурки, которой я его покрывала, прячась за ней, как за маской. Да, мне было страшно идти к Клодин, но в тот день, убирая волосы в хвост, я улыбнулась своему отражению в зеркале. Потому что сама себе показалась красавицей, потому что выглядела девчонкой, и… ох… как же она меня порадовала, моя собственная внезапная улыбка.
Очень порадовала…
На конвертах действительно стояло мое имя… Мадам Клодин такой-то и все прочее для мадемуазель Билли.
Мадемуазель Билли…
Нифигасе, какое странное ощущение… Впервые в жизни я получала письмо… И даже не письмо, а письма! Впервые в жизни… С настоящей маркой, в настоящем конверте, написанные от руки настоящим человеком.
Конечно, я у нее не осталась. Я не хотела открывать свои письма при ней, и даже, по-моему, вообще не хотела их открывать. Их мне тоже хотелось спрятать поглубже и так и оставить нераспечатанными навсегда.
Я сунула их в карман и пошла.
Я шла, сама не зная куда. То есть не осознавая головой, шла, куда ноги несли. А поскольку ноги мои куда умнее меня, то, от одного поворота к другому, в конце концов они меня привели к моему склепу Камиллы…
Я толкнула старенькую дверцу, протиснулась внутрь и уселась, как встарь, под маленьким алтарем.
Забвение, покой, тишина, узоры лишайников, пение птиц,