Тайна Элизабет. Михаил Радуга
относительном благополучии прошли следующие тринадцать лет. За это время изменилось многое. Во-первых, все забыли, откуда пришел Томас, и его не только теперь считали своим, но и гордились им, часто ставя в пример менее упрямым в достижении целей юношам. Во-вторых, он все же относительно хорошо овладел фазой, хотя на вход в нее по-прежнему тратил ощутимо больше усилий, чем многие жители Парфагона, с чем он ничего не мог поделать, как ни старался. В-третьих, Нильс Дор, его свободолюбивый приемный отец, все-таки дослужился до вожделенного звания трибуна и носил на своей широкой груди долгожданный серебряный жетон, отчего все больше проводил время в рискованных командировках за пределами безопасной Стены.
Томас, которому уже было восемнадцать лет, с нетерпением ждал, когда тоже станет рыцарем и сможет составить компанию приемному отцу. Он вырос плотным, мускулистым и высоким шатеном с густыми волосами до плеч. Его спокойные зеленовато-карие глаза, а также всегда уверенное выражение лица сводили с ума романтичных девушек своей задумчивостью и, то и дело, проскакивающими искорками простоты из сельского прошлого.
Как и большинство молодых людей, одетый в белую наглаженную рубаху с толстым кожаным ремнем на поясе, аккуратные коричневые штаны и начищенные башмаки со сверкающей медной пряжкой, Томас вместе со своими друзьями сидел на деревянной лавочке у высокой резной двери в кабинет ректора, который находился на втором этаже главного здания Школы. Из арок открытого коридора перед ними полностью просматривался такой им родной внутренний парк, где новые поколения будущих парфагонцев с радостными возгласами запускали свои разноцветные змеи высоко в небо меж шумящих на теплом весеннем ветру многовековых дубов.
– Как думаешь, они примут мою лабораторную работу? – выпучив счастливые глазенки, спросила шестнадцатилетняя Мария, которая выросла в весьма фигуристую румяную брюнетку и практически не отходила от него все годы учебы.
– А что у тебя было?
– Примут, – утвердительно покачивая головой, подсказал Ален – высокий жгучий брюнет с пронзительным взглядом черных глаз, сидящий по другую сторону от огромного Томаса. – Я бы принял. Сразу. Не думая.
– Как ты мог забыть? – обиделась Мария, но все равно еще больше повернулась своим глубоким вырезом в легком платье в цветочек под черным школьным фартуком.
– Как такое можно не заметить сыну Нильса Дора? – съехидничал Ален.
Томас аккуратно опустил глаза на грудь Марии:
– Я бы смог себе больше сделать.
– Ну ты и сволочь! – обозлилась подруга и обижено повернулась в другую сторону, скрестив пухленькие ручки. – Ну-ну!
– А что такого? Сказал, что думал. Я бы больше смог сделать.
– Ты вообще уверен в своих словах? – переспросил широко раскрывший глаза Ален. – Это как можно больше?!
– Да ему вообще не понятно, что надо. Все не так!
Дело в том, что на