Земля счастья. Виктор Громов
вышел, а он остался, тогда он таскал бы ящики и дышал вонючим воздухом подземелья, а я бы сидел в приятной казарме.
Их оборонительная линия, несмотря на все усилия, не могла похвастаться особой глубиной. Вся Приморская армия, отступившие войска и отряды моряков были рассредоточены на огромном фронте от Балаклавы до крохотной речушки Кача, где, собственно, сейчас и занимали оборону Алексей с товарищами. Конечно, это был передовой рубеж обороны, в тылу был предусмотрен еще второй, и третий, практически вокруг самого города, но самое дряное заключалось в том, что немец мог нанести основной удар в любой точке, а для переброски туда резервов требовалось немало время.
Вскоре зашумели в небе моторы, и на обороняющихся посыпались бомбы и пулеметный дождь. Главное было сейчас продержаться до начала наступления танков и пехоты, а это уже проще. На море стояли боевые корабли, которые оказались не задейстованы в логитических операциях с Кавказа. Они ждали начала сухопутной атаки врага, чтобы поддержать своих товарищей в окопах.
Как это было ни удивительно, совсем небольшой Черноморский флот, который оказался разбросан по всему театру военных действий, был достаточно грозным, чтобы враги и не думали его атаковать. Когда советский линкор вставал неподалеку от берега, то только своей громадой внушал какой-то оптимизм товарищам, а когда сзади возвышалась огромная бронебашенная батарея, все начинало казаться не таким уж печальным и беспросветным.
Самолеты в Севастополе, конечно, оставались, да и иногда их перегоняли с материка, однако, они состояли в оперативном резерве на случай совсем уж тяжелого положения, когда терять будет нечего.
Разгорался бой. Немцы, по всем правилам современного боя, отбомбившись дали слово артиллерии для подавления обороны. Красноармейцы сидели в своих траншеях, свернувшись калачиком и мысленно молили кого-то о том, чтобы у немцев закончились наконец снаряды, или наши корабли и батареи их подавили.
Обороняющиеся артиллеристы, конечно, пытались делать свою работу, но их успех был скромен. Так или иначе, вскоре немцы прекратили подготовку и замолчали. Бойцы в траншеях пытались прийти в себя, откапывали засыпанных, и эвакуировали раненых. Оказалось, что пострадавших совсем немного, однако, практически каждый третий был контужен, и в ближайшее время точно не сможет драться с врагом.
Ситуация осложнялась тем, что затянули осенние крымские дожди, и когда в центральной России, где шли основные бои, уже лежал снег и мороз позволял действовать активно, Крым еще представлял собой царство грязи и раскисших дорог.
Артиллеристы с обеих сторон вяло перестреливались, как в бой пошли не слишком многочисленные немецкие силы. Это были танки и броневики, позади которых продвигалась пехота. Было ощущение, что это не настоящий бой, а так, проба сил, чтобы проверить, насколько прочно укрепились обороняющиеся.
Танки не стали слишком близко подбираться к укрпелнеиям, а только несколько раз для острастки выстрелили и поехали обратно. Бронебойщики, которые уже были готовы стрелять, так и не принялись за работу, ровно, как