Полночный прилив. Стивен Эриксон
рубахой.
– Вот так-то, – сказала Шанд спокойнее. Она подалась вперед. – Тегол Беддикт. Мы знаем о тебе все.
– Да?
– Мы даже знаем, почему случилось то, что случилось.
– Неужели?
– И мы хотим, чтобы ты сделал это снова.
– Хотите?..
– Да. Только на этот раз тебе хватит смелости дойти до конца. До самого.
– Хватит?..
– Потому что мы – я, Хеджун и Риссар, – мы станем твоей смелостью. А теперь пойдем отсюда, пока официант не вернулся. Мы купили дом. Там и поговорим. Там не воняет.
– Вот это, конечно, приятно, – сказал Тегол.
Три женщины поднялись.
Он остался сидеть.
– Я же говорила, – обратилась Хеджун к Шанд. – Ничего не получится. Посмотри на него.
– Получится, – ответила Шанд.
– Увы, Хеджун права, – сказал Тегол. – Не выйдет.
– Мы знаем, куда делись деньги, – сказала Шанд.
– Известно куда. Псу под хвост. Я их потерял.
Шанд покачала головой.
– Нет, не потерял. Повторяю, мы знаем. И если мы заговорим…
– Говорите что угодно. – Тегол пожал плечами.
– Ты же сам сказал, – с улыбкой сказала Шанд, – что мы с островов.
– Не с тех.
– Конечно, кто же отправится туда? На это ты и рассчитывал.
Тегол поднялся.
– Как говорится, пять крыльев принесут тебе рабство. Ладно, вы купили дом.
– Ты все сделаешь, – упорствовала Шанд. – Если правда выйдет наружу, Халл тебя убьет.
– Халл? – Настала пора Теголу улыбнуться. – Мой брат ничего об этом не знает.
Он наслаждался потрясением трех женщин. Вот теперь вы представляете, каково это.
– Халл может стать проблемой.
Брис Беддикт старался не смотреть на стоящего перед ним человека. Маленькие мирные глазки, выглядывающие из складок розовой плоти, почему-то казались нечеловеческими; они были так неподвижны, словно финадд королевской гвардии смотрел в глаза змеи. Блестящая змея, свернувшаяся посреди речного русла, где много дней не было дождя. Бойтесь, быки, тянущие повозку; бойся, возница, сглупить и приблизиться.
– Финадд?
Брис с усилием поднял глаза.
– Первый евнух, я затрудняюсь с ответом. Я годами не виделся с братом и не говорил с ним. И меня не будет в делегации.
Первый евнух Нифадас повернулся и бесшумно прошел к деревянному креслу с высокой спинкой у массивного стола, занимавшего большую часть его кабинета. Медленно и аккуратно сел.
– Вольно, финадд Беддикт. Я бесконечно уважаю вашего брата Халла. Меня восхищают его резкие взгляды, и мне полностью понятны мотивы его… выбора в прошлом.
– Тогда, прошу простить, вы знаете больше меня, первый евнух. Я своего брата – своих братьев – почти совсем не понимаю. И, увы, никогда не понимал.
Нифадас сонно моргнул.
– Семья – странная штука, правда? Разумеется, мой личный опыт не позволяет учитывать все тонкости при рассмотрении этой темы. И все же, если хотите, моя исключительность в прошлом позволяла мне быть достаточно объективным,