Дикая жизнь. Фиона Вуд
поиск в саду или в кухне удобного места, чтобы проходящие мимо перебрасывались со мной парой слов, а позднее – патрулирование окрестностей и проверка, что с моими подругами все в порядке и они в состоянии добраться до дома. Холли говорит, я больше похожа на секьюрити, чем на гостью вечеринки.
Но вечеринка сразу после рекламного щита прошла по совсем другому сценарию. Началось с того, что, когда я прибыла, весь народ смотрел не сквозь меня, а прямо на меня.
Холли встретила меня громким «привеетиик, муа-муа», потащила обниматься с Гэб и Авой и раздула из истории с рекламным щитом настоящую сенсацию. Обычно мне неловко оказываться в центре внимания, но поскольку я уже все рассказала Холли, а она успела выпить три стопки водки с клюквенным соком, в центре внимания очутилась скорее она, и это нас обеих полностью устраивало.
А несколько часов спустя, когда Бен Капальди, похоже, успевший надраться, нарисовался, шатаясь, в пределах видимости, и сказал (мне!): «В твою пульхритудо даже не верится», я… не нашлась с ответом. Только трезво вскинула бровь. Когда я репетировала перед зеркалом, поднимая только одну бровь, мне бы и за миллион лет не пришло в голову, что это умение мне понадобится на людях. Я улыбнулась и отвела глаза. Но так и не придумала, что сказать. А мое сердце трепыхалось, как рыба на крючке, и я гадала, случалось ли хоть когда-нибудь такой девчонке, как я, отвернуться от такого парня, как Бен.
Может, это было неправильно – затрепетать, когда я мельком заметила его изумленный взгляд? Этого красавчика? Парня, в которого влюблены все поголовно? Хоть с моей стороны такой жест и выглядел как поигрывание мускулами, на самом деле это была просто-напросто паника. Стратегия «сомневаешься – прячь голову в песок». Супер.
И потом, он что, думал, я не знаю, что значит «пульхритудо»? Естественно. Где уж ему было заметить, что Последние Три Года мы с ним сидим на латинском в Одном и Том Же Классе. Вообще-то стремный комплимент. Такое корявое слово, а означает красоту. И потом, это он у нас «пульхритудный». Он у нас ходячая иллюстрация мужской красоты.
И я целовалась с этой иллюстрацией.
Уснуть сегодня без шансов. Мой внутренний будильник застрял в режиме повышенной боеготовности. Я психую, думая, что уже утром мне ехать в лагерь, и от этого воспоминания о поцелуе крутятся в голове нон-стоп. Терпеть этого не могу. Хочу послушный мозг. Хочу мозг, которому скажешь «пора спать», а он тебе – «слушаюсь!». Ну-ка, мозг, сидеть! Катись! Умри. А мой мозг заявляет: да пошла ты, мне по приколу. Сегодня он ведет себя, как те подопытные крысы, которые приходят за новой дозой кокаина и никак не могут остановиться, хотя на самом деле им нужна еда.
Хм, еда. Есть уважительная причина наведаться к холодильнику, к самой секретной родительской заначке с темным шоколадом. И прихватить стакан ледяного молока.
1:47 ночи. Мозг по-прежнему наотрез отказывается подчиняться хозяйке. Свершилось. Нет, это был не сон: я вообще не спала. Но как? Недоверчивый взвизг вырывается из моего солнечного сплетения и глохнет в подушке, которую я прижимаю к лицу.
Почти наверняка