Собрание сочинений. Пробуждение: Интерлюдия; Сдается внаем. Джон Голсуорси
что он действительно чувствовал. – Я… я хочу остаться с тобой и быть твоим возлюбленным, мама.
И в инстинктивном усилии спасти положение он поспешно добавил:
– И я сегодня не хочу ложиться спать. Я устал ложиться спать каждый вечер.
– У тебя бывали еще кошмары?
– Только один раз. Мама, можно сегодня оставить дверь в твою комнату открытой?
– Да, немножко.
Маленький Джон удовлетворенно вздохнул.
– Что ты видела в Гленсофантриме?
– Там такая красота, милый!
– А что это такое «красота»?
– Что это такое?… О Джон, это трудный вопрос.
– Я, например, могу ее увидеть?
Мать встала и села рядом с ним.
– Каждый день видишь. Небо красиво, и звезды, и лунные ночи, и еще птицы, цветы, деревья – все это красиво. Посмотри в окно, вот тебе красота, Джон.
– Ну да, это вид. И это все?
– Все? Нет. Море удивительно красивое, и волны с летящей пеной.
– Ты из нее вставала каждый день, мама?
Мать улыбнулась.
– Мы купались.
Маленький Джон быстро потянулся и охватил ее шею руками.
– Я знаю, – сказал он таинственно, – это ты, а все остальное – это только так.
Она вздохнула, засмеялась, сказала:
– Ох, Джон!
Маленький Джон сказал критически:
– По-твоему, Бэлла, например, красивая? По-моему, нет.
– Бэлла молода; а это уже много.
– Но ты выглядишь моложе, мама. Если о Бэллу стукнешься – больно. Да, по-моему, не была красивая, я помню, а мадемуазель так чуть не урод.
– У мадемуазель очень приятное лицо.
– Это да, приятное. Мне так нравятся твои лучики, мама.
– «Лучики»?
Маленький Джон тронул пальцем наружный уголок ее глаза.
– Ах это? Но ведь это признак старости.
– Они бывают, когда ты улыбаешься.
– Раньше их не было.
– Все равно, они мне нравятся. Ты меня любишь, мама?
– Люблю, конечно люблю, милый.
– Очень-очень?
– Очень-очень.
– Больше, чем я думал?
– Больше, гораздо больше.
– Ну, и я так. Значит, поровну.
Внезапно осознав, что еще никогда в жизни не высказывался так откровенно, он сразу обратился мыслью к сэру Ламораку, Дику Нидхэму, Геку Финну и прочим мужественным героям.
– Показать тебе кое-что? – сказал он и, выскользнув из ее объятий, встал на голову. Потом, вдохновленный ее явным восхищением, влез на кровать и перекувырнулся головой вперед прямо на спину, ничего не коснувшись руками. Это он проделал несколько раз.
Вечером, осмотрев все, что они привезли, он обедал, сидя между ними за маленьким круглым столом, за которым они всегда ели, когда не бывало гостей. Он был до крайности возбужден. Его мать переоделась в светло-серое платье с кремовым кружевом вокруг шеи; кружево было из маленьких крученых розочек, и шея была темнее кружева. Он все смотрел на нее, пока наконец странная улыбка отца не заставила его поспешно переключить внимание на лежавший перед ним ломтик ананаса. Спать он отправился