Гай Мэннеринг, или Астролог. Вальтер Скотт
ссказ этот я слышал от одного старого слуги моего отца, славного старика шотландца, человека во всех отношениях безупречного, если не считать его пристрастия к «горной росе», которую он предпочитал другим, менее крепким напиткам.
Ко всем событиям, о которых будет идти речь, он относился с той же верой, что и к любому догмату своей религии.
Итак, по словам старого Мак-Кинли, некий почтенный пожилой господин во время своего путешествия по глухим местам Гэллоуэя{4} был однажды застигнут на дороге наступившей темнотой. Он с трудом добрался до какой-то усадьбы, где его приняли со всем радушием, свойственным Шотландии того времени.
На хозяина дома, богатого помещика, произвела сильное впечатление почтенная внешность гостя, и он просил извинить его за царивший в доме беспорядок, которого приезжий не мог не заметить. Лэрд{5} сообщил ему, что супруга его лежит в постели и вот-вот должна родить, добавив, что, хотя женаты они уже целых десять лет, это ее первые роды. Одновременно он выразил сожаление, что это обстоятельство помешает принять гостя так, как надлежало бы.
– Что вы, помилуйте, – ответил незнакомец, – мне ничего особенного не надо, и я думаю даже, что сумею воспользоваться предстоящим событием, чтобы отблагодарить вас за гостеприимство. Скажите мне точно час и минуту, когда родится ребенок, и я надеюсь, что смогу кое-что сообщить вам о том, что его ждет в нашем суетном и полном превратностей мире. Не скрою от вас, что я владею искусством читать и толковать движения небесных светил, влияющих на судьбы людей. В отличие от так называемых астрологов я занимался этой наукой не ради денег или другого вознаграждения. Я человек вполне обеспеченный и употребляю все знания, которыми владею, на благо тем, к кому я расположен.
Лэрд поклонился в знак уважения и благодарности, и путешественнику была предоставлена комната, откуда можно было хорошо видеть все звездное небо.
Гость провел часть ночи, созерцая расположение небесных тел и исчисляя их возможные влияния на судьбу ребенка, пока наконец результат этих наблюдений не заставил его послать за лэрдом; он принялся самым настойчивым образом упрашивать его, чтобы повитуха как-нибудь задержала наступление родов, хотя бы на пять минут. Ему сообщили, что это невозможно, и не успел слуга вернуться с ответом, как отца и его гостя известили о том, что леди родила мальчика.
На следующее утро за завтраком у астролога был такой сосредоточенный и мрачный вид, что отец новорожденного, который перед этим радовался при мысли о том, что у родового владения есть теперь наследник и оно после его смерти не перейдет к дальней родне, встревожился не на шутку. Он поспешно увел гостя в комнату, где они могли остаться наедине.
– Я вижу по вашему лицу, – сказал он, – что вы должны сообщить мне что-то недоброе о моем малютке. Может быть, Господу угодно будет лишить нас этой радости прежде, чем дитя подрастет и достигнет совершеннолетия? Или, может быть, сыну моему суждено стать недостойным той любви, которую мы ему готовим?
– Ни то ни другое, – ответил незнакомец. – Если только мои знания не обманывают меня, ребенок переживет и младенческий и детский возраст и своим характером и способностями оправдает все надежды родителей. Но, несмотря на то, что многое в его гороскопе{6} сулит ему счастье, все же значительный перевес приобретает какое-то злое влияние, которое грозит ему нечестивым и несчастным для него искусом, когда он достигнет возраста двадцати одного года. Год этот, как явствует из расположения созвездий, будет для него критическим. Но вся моя наука бессильна сказать, в каком виде явится ему испытание, и какого оно будет характера – я не знаю.
– Так выходит, что ваши знания не могут защитить его от беды, которая ему угрожает? – спросил охваченный беспокойством отец.
– Нет, это не так, – сказал незнакомец, – они могут дать ему защиту. Влияние созвездий могущественно, но Тот, Кто создал небо и звезды, могущественнее всего, надо только обратиться к Нему с верою и любовью. Вам следует посвятить вашего сына всецело служению Создателю, приложив к этому такое же рвение, как родители Самуила, которые посвятили своего сына служению храму{7}. Вы должны относиться к нему как к существу, занимающему особое место в мире. В его детские и отроческие годы вы должны окружить его людьми набожными и добродетельными и, елико возможно, следить за тем, чтобы он не знал никакого зла и даже не слышал о нем. Он должен воспитываться в самых строгих правилах нравственности и религии. Пусть он растет в стороне от мирской жизни, чтобы его не коснулись людские заблуждения или пороки. Короче говоря, уберегите его, насколько это возможно, от всяческого греха, не считая, разумеется, греха первородного, доставшегося всем нам, жалким смертным, от Адама. Перед тем как ему исполнится двадцать один год, в жизни его должен наступить критический момент. Если только он переживет его – он будет счастлив и благополучен в своей земной жизни и станет избранником Неба. Но если случится иначе… – Тут астролог замолчал и глубоко вздохнул.
– Сэр, – сказал еще более встревожившийся отец, – ваши слова исполнены