Антикварий. Вальтер Скотт
крепкий народ, они могут многое вынести. Случись мне пережить что-либо подобное – хотя бы естественное, а уж про сверхъестественное и говорить нечего, – я бы сразу закричала и подняла весь дом, а там будь что будет. И, смею сказать, точь-в-точь так же поступил бы и пастор – я так ему и сказала. Я не знаю никого, кроме моего брата Монкбарнса, кто решился бы на такое, да вот разве еще вы, мистер Ловел!
– Человек учености мистера Олдбока, сударыня, не испытал бы таких неприятностей, как джентльмен из горной Шотландии, о котором вы вчера говорили.
– Да, да! Вы теперь понимаете, в чем главная трудность – в языке! Брат сумел бы загнать такое страшилище в самую дальнюю часть Лидии (вероятно, она подразумевала Мидию), как говорит мистер Блеттергаул. Да только он не хочет быть невежлив с предком, хотя бы тот был дух. Право, братец, я испробую тот рецепт, что ты показал мне в книге, если кому-нибудь снова придется спать в Зеленой комнате. Но только, думается мне, по-христиански милосерднее было бы привести в порядок ту комнату, где на полу циновки. Она малость сыровата и темна, но ведь у нас редко когда требуется лишняя кровать.
– Ну нет, сестра! Сырость и темнота хуже привидений. Наши призраки – духи света, и я предпочел бы, чтобы ты испытала тот волшебный рецепт.
– Я с радостью, Монкбарнс, будь у меня эти… ингредиенты, как их зовет моя поваренная книга. Там, помнится, были вербена и укроп, Дэви Диббл их знает, хотя, может, даст им латинские имена. Потом сельдерей, у нас его много, потому что…
– Не сельдерей, а зверобой, глупая женщина! – загремел Олдбок. – Ты, кажется, собралась рагу стряпать? Или ты думаешь, что духа, хотя он состоит из воздуха, можно изгнать рецептом против одышки? Моя умница Гризл, мистер Ловел, вспоминает (с какой точностью – вы сами можете судить) заклятие, о котором я как-то упомянул при ней и которое так поразило ее суеверную голову, что засело в ней крепче, чем все полезное, о чем мне случалось говорить за десять лет. Но мало ли старух, у которых…
– Старух! – воскликнула мисс Олдбок, от возбуждения забыв свой обычно покорный тон. – Право, Монкбарнс, ты не очень-то учтив со мной!
– Зато очень справедлив, Гризл. Впрочем, я отношу к глупцам этой же категории много звучных имен, от Ямблиха{135} до Обри – людей, тративших свое время на изобретение воображаемых средств против несуществующих болезней. Но я надеюсь, мой молодой друг, что, завороженный или не завороженный, защищенный могуществом зверобоя
…с вербеной и укропом,
Чтоб ведьм изгнать всех скопом, –
или безоружный и беззащитный перед вторжением невидимого мира, вы отдадите еще одну ночь ужасам заколдованной комнаты и еще один день вашим искренним и верным друзьям.
– Я от души желал бы, но…
– Не признаю никаких «но»… Я уже решил за вас.
– Я вам очень обязан, дорогой сэр, но…
– Послушайте, вы опять за свое «но»! Ненавижу всякие «но». Я не знаю выражения, где бы это сочетание звуков было приятно