Пират. Вальтер Скотт
самом месте, – и это увидел бы всякий, кто случился бы там в это время.
– Но все-таки, Суерта, – возразил Мордонт, как только ее крикливые оправдания позволили ему вставить свое слово, – как же так получилось, что ты, вместо того чтобы заниматься дома стряпней и сидеть за прялкой, оказалась сегодня утром у тропы Эрика и проявила столь ненужную заботу о моем отце и обо мне? А что в этом узле, Суерта? Сдается мне, что ты нарушила закон и вышла поживиться обломками кораблекрушения.
– Ах вы, мой красавчик, да благословит вас святой Роналд! – воскликнула Суерта полузаискивающим-полушутливым тоном. – Неужели вы хотите помешать бедной старухе немного подновить свою одежонку, когда столько добра лежит себе на песке и так и ждет, не подберет ли его кто. Ах, мейстер Мордонт, да ведь один только вид разбитого судна способен даже нашего пастора сманить с кафедры на самой середине проповеди, а вы хотите, чтобы бедная, старая, ничему не ученая женщина осталась у своей кудели и прялки! Да много ли мне перепало за целый-то день работы? Клочок-другой полотна, да два-три куска грубого сукна, ну и кое-что еще… Хорошие-то вещи на этом свете достаются тем, кто посильнее да посмелее.
– Да, Суерта, – ответил Мордонт, – и это тем прискорбнее, что тебе и на этом, и на том свете еще достанется за то, что ты обкрадывала потерпевших крушение.
– Ах, любезный вы мой, ну кому будет охота наказывать бедную старуху за какой-то узел с тряпьем? Бранят в народе графа Патрика, чернят его, а ведь он был благодетелем для нашего берега и дал нам мудрые законы, не велел спасать корабли, что попадают на рифы[97]. А моряки, как, слышала я, говорил Брайс-коробейник, – раз их киль коснулся дна, так и теряют право на свое имущество; да к тому же ведь они все потонули, померли, успокой Господь их душеньки, да, потонули и померли, и не нужны им теперь никакие земные блага, так же как и славным ярлам и викингам давних времен не нужны больше сокровища, что зарывали с ними в могилы и склепы тому уже много-много лет. Да разве я вам о них не рассказывала, не пела о том, как Олаф Трюгверсон велел зарыть с ним в могилу пять золотых корон?
– Нет, Суерта, – ответил Мордонт, которому хотелось немного помучить хитрую старую грабительницу, – ты никогда мне об этом не рассказывала; но зато я должен тебе сказать, что чужестранец, которого Норна распорядилась отнести в поселок, настолько оправился, что завтра же спросит, куда вы запрятали то, что награбили на берегу.
– А кто заикнется ему об этом, золотой вы мой? – спросила Суерта, лукаво заглядывая снизу в лицо своему молодому хозяину – К тому же, должна сказать вам, есть у меня среди всего прочего хороший кусочек атласа как раз на камзол для вашей милости: обновите в первый же раз, как отправитесь в гости.
Мордонт не мог не расхохотаться над хитроумной попыткой почтенной старушки подкупить его и из свидетеля превратить в соучастника грабежа; он приказал ей поторопиться с обедом и вернулся к мистеру Мертону, который продолжал сидеть на том же месте и почти в той же позе, в какой сын оставил его.
Когда
Это буквально соответствует действительности.