Красный Петушок. К. Сэблетт
хорош, – сказал, смеясь, Мартин. – Теперь пойдемте, месье де Брео.
– Сейчас, месье Белькастель. Только не торопитесь, бедное мое тело чувствует себя так, как будто было избито сотней дикарей.
И мы отправились по плотному песку взморья в северном направлении. Одежда моя вылиняла и загрязнилась от соленой воды; на дублете образовалась большая дыра, шляпа исчезла, а сапоги были в таком состоянии, что к концу дня я оказался босым – от Красного Петушка осталось теперь очень мало. Мартин был не в лучшем положении, и мы походили не на французских джентльменов, предпринявших большое и отважное путешествие, а скорее на пару одиноких, беспомощных бродяг.
После обеда, состоявшего из бисквитов и сушеного мяса, мы улеглись спать на песке. Резкий ночной ветер и боль в ногах от долгой ходьбы не дали мне отдохнуть, но надо было идти дальше.
На третье утро мы очутились у довольно значительной тихой реки, преграждавшей нам дальнейший путь. Для нас стало очевидным, что без лодки мы дальше не сумеем продвигаться, преодолеть же густую массу растительности, прилегающей к реке, было явно невозможно. Мы остановились и стали печально оглядываться кругом.
Мартин сел на землю и стал рассматривать свои израненные и воспаленные от долгой ходьбы без сапог ноги; я присоединился к нему и через короткое время уснул на теплом песке. Когда я проснулся, солнце было уже высоко; невдалеке Мартин спал крепким сном. Я разбудил его, он быстро сел, улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица.
– Черт возьми, Блез! Вы разбудили меня не вовремя! – закричал он печально. – Я как раз в это время обращал Франсуа де Гиза в истинную веру – с помощью шпаги, и в благодарность он пригласил меня обедать с ним. Мы как раз с аппетитом обедали, когда вы…
– Я разбудил вас, чтобы вы разделили со мной мой банкет, – прервал я его. – Мартин, я чувствую большую пустоту в желудке.
– Ладно, наш обед не так хорош, как тот, который я видел во сне, но необходимо сделать из него наилучшее употребление, – ответил он философски, доставая в это время узел с едой.
Узел оказался очень легким. Мы стали его осматривать со всех сторон и увидели дыру в парусине, откуда выскочила большая откормленная полевая мышь. Мартин уронил пустой узел, посмотрел на мое удрученное лицо и разразился громким смехом.
– Так как с банкетом покончено, мы должны решить, что нам дальше делать, – сказал Мартин.
Серьезный вид его и торжественный тон показались мне страшно комичными, и я в свою очередь громко расхохотался.
Бросив случайно взгляд на реку, я вздрогнул от неожиданности: две большие лодки пробивались сквозь густую траву, росшую у берега. В них сидели шесть украшенных перьями дикарей, рассматривавших нас с любопытством. Я вскочил и схватил лежавшую на земле шпагу, намереваясь обнажить ее, но Мартин поднялся на ноги и положил свою руку на мою.
– Эй вы, молодой Петушок! – сказал он сурово. – Уберите свою шпагу. В данном случае в ней нет надобности. Мы должны быть миролюбивы с этими дикарями.
Краснокожие