Казнь королевы Анны. М. Кроун
не случится, – заметила спокойно и строго королева. – Я верю от души, что ты займешь иное положение в жизни, и сделаю все от меня зависящее!
Элиа промолчала. Две слезинки скатились с ее длинных ресниц.
Глава III
Виндзор
В Виндзоре, летней королевской резиденции, находившейся в нескольких милях от Лондона, царило необычайное оживление: в обширный двор один за другим въезжали огромные фургоны, наполненные кладью, а слуги выгружали ее и вносили во дворец.
На королевской кухне тоже кипела работа; главные повара с чувством собственного достоинства отдавали приказы, и вокруг них вился целый рой поварят.
В королевских покоях было не менее шумно. Обойщики, взобравшись на высокие лестницы, драпировали окна ярким и дорогим бархатом, прислуга расстилала роскошные ковры и наполняла вазы букетами живых душистых цветов. Зимний холод сменился теплом наступающей весны; обширные сады Виндзорского дворца оделись яркой зеленью; чащи густых лесов, опоясывавших местность, огласились веселым щебетанием птиц, беготней резвых ланей и воркованием горлинок, вивших себе гнезда в ветвях старых дубов.
Широкая терраса Виндзорского дворца спускалась прямо к величественной Темзе; на большой круглой башне, которая возвышалась над всеми бельведерами и маленькими башнями, развевался английский национальный флаг; королевский дворец был обнесен валом, его входы и выходы охраняла стража, и король мог спать совершенно спокойно на своем пышном ложе.
Но какие бы блага ни предоставила жизнь немногим избранным, они не могли заглушить голос совести: он перекрывает звуки веселой бальной музыки, шум застольных разговоров, держит в напряжении рассудок, мешая найти хоть на время спокойствие и забвение. Совесть повторяет непрестанно роковые слова: «Дни нечестивого сочтены!»
Преследуемый мрачными и грозными видениями, король Генрих VIII, супруг Анны Болейн, перебрался поспешно из Лондона в Виндзор.
Он окинул рассеянным взглядом прекрасные сады, окружавшие это летнее прелестное убежище; проходя через двор, он отвернулся, чтобы не видеть богато и изящно отделанной часовни Святого Георгия – места его погребения; он вдруг подумал, что под ней уже вырыта глубокая могила; наступает неминуемо, и, может быть, очень скоро, то роковое время, когда в эту могилу опустят тяжелый гроб, обитый черным бархатом с вышитыми на нем блестящими гербами Тюдоров, и холодным останкам, лежащим в этому гробу, воздадут последний раз королевские почести, чтобы предоставить их потом тлению! Он слегка побледнел и ускорил шаги.
Минуты через две Генрих VIII уже сидел в своей роскошной спальне; у его ног лежали две большие собаки; яркий солнечный свет смягчали шелковые шторы, искусно разрисованные букетами и птицами всевозможных пород; свежий чистый воздух, пропитанный душистыми испарениями, наполнял комнату.
Король был явно печален и расстроен.
– Я думал найти здесь покой и отдых, – прошептал он с унынием, – но ничуть не бывало: Лондон переселился