Царица-полячка. Оберегатель. А. И. Лавинцев
как казалось Сергею, веяла чем-то могильным. Он чувствовал оторопь, но ему стыдно было выказать ее перед подростком, и он старался держаться бодро.
– Ну вот, – заворчал он, – говорил ты: «Идем!» Пришли, пришли, а теперь куда?
– Постой, не торопи! – огрызнулся Федор. – Дай сообразить.
Он начал повертываться во все стороны, потом отошел к двери, через которую они проникли в покой.
– Свет вот с этой, правой стороны виделся, – размышлял он вслух, – стало быть, шли отсюда, а выходит так, что шли справа налево, выходит, стало быть, что нам нужно налево идти. Там-то дверь непременно должна быть! Поглядим…
Он начал осматривать стену, приходившуюся от него налево, и скоро радостно вскрикнул: он действительно нашел ход!
– Идем, дядя, идем, – потащил он за собой Серегу, – засапожник-то у тебя при себе?
– Нет, – с сокрушением ответил старик, – должно быть, обронил я его, как ползли. Да и не нужно его, я и голым кулаком не хуже управляюсь…
– То-то! А то ведь идем мы с тобою неведомо куда, кого встретим – тоже неведомо. Может быть, боярышню-то отбивать придется.
– Ладно, – пробормотал старик, – не сдадим!
Они шли тем же понижающимся уступами переходом, по которому перед ними проходили Ганночка и молодая персиянка.
Идти им приходилось очень медленно, цепляясь за стену, переступая шаг за шагом. Сергей скоро почувствовал утомление и должен был то и дело останавливаться для отдыха. Это страшно злило Федора, но делать было нечего, не мог же он оставить товарища одного в темном переходе…
Наконец, спустившись по мокрым, скользким ступеням, они очутились у входа в подвал, где чародействовала старая Ася. Прежде всего они увидали пелену из дыма, образовавшую как бы стену, на которой им решительно ничего не было видно. Перед этой стеной, выпрямившись во весь рост, стояла с высоко поднятой головой их красавица-боярышня, а у ее ног полулежала молодая персиянка, которую Сергей уже не раз видел в эти часы.
– Смотри, смотри, – прошептал на ухо Сергею Федор, – там, за дымом, у окна, старая колдунья лежит…
– Тогда не зевай, парень, возьмем боярышню…
– Возьмем, возьмем, хотя бы силой. А то тут задохнется.
Теперь, уже не думая скрываться, и старик, и подросток кинулись к своей милой боярышне Агашеньке, и Сергей схватил ее за руки как раз в то мгновение, когда она видела перед собою на высоком крыльце молодого бледного царевича.
Ганночка, почувствовав прикосновение мужских рук, вскрикнула, как бы пробуждаясь от тяжелого сна.
– Кто это? – дрожащим голосом проговорила она. – Где я?
– Молчи пока, боярышня милая, – услыхала она в ответ знакомый голос Сергея, – хотели злые люди погубить тебя, да мы подоспели; уж мы-то тебя в обиду не дадим, скорее жизни лишимся, чем хоть волос с твоей головы упадет…
Он не договорил. Обессиленная от впечатлений Ганночка лишилась чувств. Она упала бы, если бы старый холоп не успел подхватить ее на руки. Федор не мог оказать ему помощь. Очнувшаяся от своего полузабытья