Королева Виктория. Л. Стрэчи
и опубликовала книгу, в которой так много ерунды и бессмыслицы, что это может только повредить ее репутации. Я не ложилась до двадцати минут десятого». Письма мадам де Севин, которые баронесса читала вслух, пришлись ей больше по вкусу: «Сколько в ее стиле подлинной элегантности и естественности! Сколько в ней наивности, ума и очарования». Но наивысшее восхищение она приберегла для книги епископа Честерского «Исследование Евангелия от св. Матфея». «Это очень хорошая книга. Как раз, как я люблю. Очень простая и понятная и полна правды и доброты. Она совершенно не похожа на эти заумные книги, в которых спотыкаешься на каждом абзаце. Лейзен дала ее мне в воскресенье во время причастия». За несколько недель до этого состоялась ее конфирмация, и вот как она описала это событие: «Я чувствовала, что конфирмация – это одно из самых торжественных и важных событий моей жизни, и, я уверена, она окажет просветляющее воздействие на мой разум. Я глубоко раскаялась во всем дурном, что когда-либо совершала, и поверила, что Господь Всемогущий укрепит мое сердце и разум и я оставлю позади все плохое и последую лишь достойному и правильному. Я поняла, что непременно должна стать истинной христианкой и должна утешать мою дорогую маму во всех ее печалях, испытаниях и заботах и быть прилежной и любящей дочерью. Также я должна слушаться дорогую Лейзен, которая столько для меня сделала. Я была одета в белое кружевное платье и белый креповый капор с венком белых роз. Я приехала в кабриолете с мамой, а остальные ехали за нами в другой карете». Читая дневник, кажется, что держишь в руке маленький и гладкий кусочек хрусталя, без единого помутнения, блесток и столь прозрачный, что виден он насквозь.
И все же для проницательного взгляда чистота не может быть абсолютной. Дотошный исследователь способен и в нетронутой почве отыскать первые слабые признаки нежданной жилы. В том монастырском существовании, которое они вели, визиты были будоражащими событиями, а, поскольку у герцогини было немало родственников, случались они не так уж редко. Дядюшки и тетушки часто заезжали из Германии, да и кузены тоже. Когда принцессе было четырнадцать, она обрадовалась приезду двух мальчиков из Вюртемберга, принцам Александру и Эрнсту, сыновьям сестры ее матери и правящего герцога. «Оба они чрезвычайно высоки, – писала она, – Александр очень симпатичен, а у Эрнста очень доброе лицо. Они оба чрезвычайно дружелюбны». Их отъезд наполнил ее сердце сожалением. «Мы видели, как они садятся в баржу, и потом некоторое время наблюдали с берега, как они уплывают. Они были так дружелюбны, и так приятно было их принимать. Они всегда были довольны, всегда в хорошем настроении. Александр всегда заботился обо мне, когда мы катались на лодке, и всегда ехал рядом, когда мы ездили верхом; да и Эрнст тоже». Спустя два года приехали другие два кузена, принцы Фердинанд и Августус. «Дорогой Фердинанд, – писала принцесса, – вызывал всеобщее восхищение в любой компании… Он такой непосредственный,