Минин и Пожарский. Покоритель Сибири. Великие битвы. Царская коронация. Е. А. Тихомиров
нам сия суетня, когда вера Христова погибает?» Приносили кроме денег разные ценные вещи, много лет хранившиеся в сундуках, даже серебряные и золотые оклады со святых икон. Одна вдова, говорится в летописи, принесла к сборщикам десять тысяч рублей и сказала: «Я осталась после мужа бесчадна. Было у меня двенадцать тысяч; даю десять, а себе оставляю две». Были, правда, и такие уроды в семье, которые старались уклониться от необходимой жертвы на общее дело, ставя выше всего на свете свой личный интерес. Таких узкосердечных людей силой заставляли нести общую повинность.
Итак, вопрос о казне был решен. Теперь нужно было подумать о том, кого из бояр выбрать начальным человеком ратной силы. Такое святое дело, какое затевалось, надо было отдать в чистые руки. Нужно было выбрать такого вождя, который не только имел бы опытность в ратном деле, но и не был бы замешан в Русской земле ни в каком дурном деле. А такого выдающегося человека нелегко было найти с первого раза. Много бояр осрамили себя в прошлые годы: одни тем, что приставали к ведомому вору, тушинскому самозванцу, а другие тем, что кланялись полякам и держали их сторону. Теперь иные из них хоть и раскаялись, увидев ясно, что поляки только обманывают русских, – да народ уже им не верил. Притом же важнейшие бояре сидели в Москве, в Кремле, и если бы который из них и захотел пристать к своим, поляки не выпустили бы его из Кремля.
В уме Минина, правда, вопрос о воеводе был уже решен. Но ему нужно было еще увидаться с тем, на кого пал его выбор, и переговорить с ним предварительно, согласится ли он принять начальство над имеющим составиться ополчением. Поэтому, когда нижегородцы обратились к Козьме Захарьевичу за советом по занимавшему всех теперь вопросу, он не дал им положительного ответа, а попросил обождать несколько дней.
Глава II
Кто подымет, Кто поведет народ? Он без вождя, Как стадо робкое, рассеян розно.
Оставим на время «преименитый» Нижний Новгород, в котором уже мнилась заря спасения нашего отечества, и перенесемся за 120 поприщ (верст) от него в Суздальский уезд, где в описываемое нами время проживал в одном из своих имений другой главный герой нашего рассказа – князь Пожарский.
Князь Дмитрий Михайлович Пожарский, большой стольник и воевода, происходил от древнего рода князей Стародубских[7]. Он родился в 1578 году и двадцати лет от роду был уже стряпчим, подписав в этом звании грамоту об избрании Бориса Годунова на царство. В 1608 году он поразил под Коломной отряд тушинцев. В следующем году он разбил наголову при речке Пехорке Салькова, перехватившего со своею разбойничьей шайкой Коломенскую дорогу, по которой шли в Москву запасы из Рязанской земли. В 1610 году, когда города один за другим отлагались от царя Василия, он удержал в покорности ему город Зарайск. После низложения Шуйского, как только Прокопий Ляпунов поднялся против польской власти, князь Дмитрий Михайлович был из первых, вставших заодно с ним. На Страстной неделе 1611 года, во время приступа русского ополчения в Москве, занятой поляками, князь Пожарский оказал со своим передовым отрядом помощь москвичам против поляков: соединившись с пушкарями,
Родоначальник князей Стародубских был Иван Всеволодович, сын великого князя Всеволода Большое Гнездо, получивший в 1236 году от брата своего, великого князя Ярослава Всеволодовича, город Стародуб на Клязьме, в Суздальской области (в 12–14 верстах от теперешнего уездного города Коврова, Владимирской губернии).