Черный Карлик. Легенда о Монтрозе (сборник). Вальтер Скотт
конечно, все тот же Элши, знахарь и мудрец, что живет на Меклстон-мур, – отвечал Габби.
– Сохрани тебя Бог, дитятко! Не ходи за водой в худую лохань и не бери денег от тех, кто водится с нечистой силой! От их подарков никому счастья не бывает, и ходить-то к ним большой грех. Кто же в нашей стороне не знает, что этот Элши злой чародей? Ох, кабы жили мы по закону да были бы у нас праведные судьи, которыми всякая земля держится в порядке и благочестии, такого человека не оставили бы в живых! Вот эти знахари да колдуны и губят нашу сторону.
– Нет, матушка, – сказал Габби, – вы себе толкуйте, что хотите, а в нынешние времена колдуны и ведьмы далеко не так могущественны, как в старину; по моему разумению, какой-нибудь злоумышленник, вроде старого Эллисло, или такой разбойник, как этот проклятый мерзавец Уэстбернфлет, гораздо хуже и вреднее для нашего края, нежели целая стая самых злющих ведьм, какие когда-либо гарцевали верхом на помеле или откалывали коленца на масленицу! Небось, ведь не Элши спалил мой дом и амбары; так уж я попробую попросить его отстроить мне их сызнова. Всем известно тоже, что он человек искусный, слава о нем идет до самого Бруфа, что под Стенмором.
– Погоди немного, дитятко, вспомни, пошли ли кому впрок его услуги. Джок Хауден все-таки помер по осени от той самой болезни, от которой Элши будто бы вылечил его; а у Лембсайда он хоть и исцелил корову от болотной немочи, зато в ту зиму у него все овцы переболели. Опять же, говорят, он такими словами ругает человеческую натуру, как будто самого Господа Бога попрекает. И не ты ли сам говорил, когда увидел его в первый раз, что он больше похож на пугало, чем на человека!
– Полноте, матушка, – сказал Габби, – Элши не так уж плох; ну, конечно, больно он искалечен, и смотреть на него, нельзя сказать, что приятно, да и речь у него грубая; но язык его острее зубов, и он больше лается, чем кусается, так что, если бы мне дали чего-нибудь перекусить, а то у меня сегодня во рту ни маковой росинки не было, я бы поел да и лег часа два или три соснуть рядом с моей скотиной, а завтра чем свет съезжу на Меклстон-мур.
– А почему же не сегодня, Габби? – спросил Гарри. – И я бы с тобой поехал.
– Моя лошадь уж больно устала, – сказал Габби.
– Так возьми мою, – сказал Джон.
– По правде сказать, я и сам очень утомился.
– Ты утомился? – сказал Гарри. – И тебе не стыдно? Я видел, как ты целые сутки напролет проводил на лошади, да и то никогда не жаловался на усталость.
– Да и ночь какая темная, – сказал Габби, вставая и глядя в окно, – а я, признаюсь откровенно, что греха таить, хоть Элши и славный парень, а все-таки я как-то охотнее пойду к нему при дневном свете!
Это откровенное заявление положило конец уговорам; таким образом, Габби сумел примирить отважные советы брата с осторожными доводами бабушки, после чего ему дали поесть.
Подкрепив свои силы, чем бог послал, и еще раз расцеловав всех присутствующих, он пошел под навес и растянулся рядом со своим верным конем. Его братья поделили между собой несколько снопов чистой