Фотограф. Пьер Буль
делали ему недвусмысленные намеки, и ему случалось пользоваться этим, но мотив был очевиден, и он не строил на этот счет никаких иллюзий: они надеялись добиться серии фотографий, на которых будут выглядеть особенно привлекательными. В этой специфической отрасли, которую он часто проклинал, хотя и вкладывал в нее весь свой профессионализм, он завоевал репутацию, ставившую его вровень с лучшими студиями.
Но Ольге подобные мотивы были явно чужды. Она не просила его ни о какой услуге. Она не была ни актрисой, ни девушкой, снимающейся для обложек журналов. Ее профессия не имела ничего общего с фотографией: она работала управляющей в небольшом антикварном магазине. Помнится, она говорила что-то в этом роде. Вообще-то ему на такие детали было наплевать.
Она жила в отеле примерно с месяц. Познакомились они в баре, куда оба иногда заходили за корреспонденцией, а перед этим раза два или три столкнулись в лифте. Он отметил серьезный вид; временами она казалась даже жесткой, что контрастировало с ее девичьим силуэтом (ей было, скорее всего, не больше двадцати пяти лет); ее не слишком красивое лицо порой странным образом освещалось внутренним огнем, вспыхивавшим в ее необычайно глубоких глазах. Это сильно отличало Ольгу от всех тех кривляк, которых он созерцал каждый день. Кроме того, одно странное обстоятельство возбуждало любопытство Гора и придавало этой девушке в его глазах некую загадочность: он был уверен, что где-то уже видел это лицо, мало того, он был почти убежден, что видел его на фотографии. Он обладал профессиональной, безошибочной в таких делах памятью. Но вот где, при каких обстоятельствах ее черты запечатлелись в его сознании? Тогда она была, несомненно, гораздо моложе: память сохранила какое-то детское выражение этого лица. Несмотря на все усилия что-либо вспомнить, это ему никак не удавалось, и он чувствовал, что и все дальнейшие попытки окажутся тщетными.
Они выпили вместе по стаканчику. И тут она, улыбаясь, сообщила (и это тоже удивило его), что ей знакомы его имя и то, что он пользуется репутацией первоклассного фоторепортера. Она сказала, что хорошо запомнила одну фотографию, сделанную им во время войны в Индокитае, которую увидела в журнале, издававшемся большим тиражом.
Он, конечно, помнил этот снимок, одну из лучших своих работ. Девушка польстила его самолюбию, и он, расслабившись, пустился в откровения. Теперь, когда он жил в беспросветном одиночестве, ему трудно было оставаться равнодушным, видя такой интерес к своей персоне. Тем не менее, вспоминая потом этот разговор, он не мог освободиться от странного чувства. То, что кому-то запомнился необычный снимок (а тот снимок был именно таким), – это еще куда ни шло (и все же. Сколько же ей было лет во время войны в Индокитае? Она была еще совсем ребенком!), но чтобы в памяти всплыло имя фотографа – это уж казалось почти невероятным. Фотограф, увы, никогда не получает той известности, какая бывает у художника. Даже в случае с самыми сенсационными снимками имя их автора остается лишь в памяти нескольких специалистов, нескольких коллег, да и то