Столп огненный. Кен Фоллетт
пусть принесут вино для гостей.
Если понадобится войти в комнату, вино будет отличным предлогом.
– Как он поступит, если мы вернемся? – спросил Парри.
Неду вспомнилось поведение Суизина в тот день, когда пуритане ушли с пьесы.
– На моих глазах он пытался убить человека, который нанес ему оскорбление.
– Боже милосердный!
Нед прижался ухом к двери. Он мог различить два голоса – громкий мужской и пронзительный женский. Слов было не разобрать, но тон оставался спокойным, пусть и не вполне дружелюбным; значит, пока Елизавете ничто не угрожает.
Юноша попробовал вообразить, что, собственно, происходит за дверью. Внезапное прибытие Суизина должно быть как-то связано с престолонаследием. Это единственная причина, по которой могущественный сановник мог проявить интерес к Елизавете.
Неду сразу вспомнилось широко обсуждавшееся предложение устранить всякие помехи для престолонаследия, выдав Елизавету замуж за ревностного католика. Почему-то считалось, что в делах веры она непременно подчинится своему мужу. Ныне, узнав Елизавету поближе, Нед сомневался, что из такой попытки выйдет толк, но другие-то думали иначе. Испанский король Фелипе предлагал ей в мужья своего двоюродного брата, герцога Савойского[33], однако Елизавета ответила отказом.
Неужто Суизин решил сам жениться на Елизавете? Вполне возможно. Скажем, вознамерился соблазнить ее прямо во дворце. Или же рассчитывает, что, если он проведет с нею довольно времени в уединении, подозрения разойдутся широко, или брак окажется для нее единственным способом спасти свою честь.
Что ж, он далеко не первый. Когда Елизавете было четырнадцать, сорокалетний Томас Сеймур затеял с нею любовные шашни и стал поговаривать о женитьбе. Закончил Сеймур на плахе, его казнили за измену, пусть вольности, которые он допускал с Елизаветой, были не первыми среди его прегрешений. Неду подумалось, что храбрый до безрассудства граф Суизин вряд ли устрашится судьбой Сеймура – уж слишком ценен приз.
Тон разговора за дверью изменился. Теперь уже Елизавета повысила голос и чего-то требовала, а Суизин, похоже, пытался ее успокоить – и говорил настолько слащаво, что это звучало почти похотливо.
Если и вправду случится что-нибудь недостойное, Елизавета может позвать на помощь. Вот только она никогда не признавала, что нуждается в помощи. А Суизин отыщет возможность принудить ее замолчать.
Вернулась Нелл – с подносом, на котором стояли кувшин с вином, два кубка и блюдо с пирожными. Нед вскинул руку, останавливая камеристку.
– Пока рано, – прошептал он.
Мгновение-другое спустя Елизавета издала звук, более всего напоминавший вопль. Потом раздался грохот, и что-то задребезжало – должно быть, на пол упало блюдо с яблоками. Нед помедлил, не зная, что предпринять. Крик не повторился, наоборот, наступила нехорошая тишина. Эта тишина была более зловещей, чем любой возглас.
Не в силах справиться со страхом, юноша рывком распахнул дверь, выхватил из рук Нелл поднос и шагнул
Сестра матери герцога Эммануила-Филиберта была замужем за королем Испании Карлом Пятым, следовательно, Карлу герцог приходился племянником, а королю Филиппу – свойственным братом (по браку родителей).