Причина успеха. Хелен Филдинг
повстанческая провинция Абути, на границе с Намбулой, в Северной Африке. Кровавая война за независимость от марксистского режима Абути длится в Кефти уже двадцать пять лет. Высокоразвитая культура. Кефтианцы больше других пострадали от голода – благотворительные организации не имеют права предоставлять им гуманитарную помощь из-за войны и по причинам дипломатического характера. В настоящее время через границу с Намбулой хлынул огромный поток беженцев из Кефти. Все они тяжело страдают от недоедания.
– Может, отвезем и еду, и книги? – предложила я.
– Прекрасная мысль, – согласился сэр Уильям. – Первый класс. Молодец, девочка!
С непривычным для себя рвением я начала организовывать гуманитарную помощь, искать нераспроданные тиражи книг, просматривать спонсируемые рейсы. Я позвонила в «Фокус» и назначила встречу с Оливером Марчантом на следующей неделе. На встрече должны были присутствовать сэр Уильям и я. Я грезила Африкой. Перед глазами проносились образы – племена, тамтамы, ритуальные костры и львы. Я думала о Бобе Гелдофе. Думала о цели и смысле жизни. О добровольцах, которых представляла себе как людей с горячим сердцем, бедных, готовых пожертвовать собой ради спасения благодарных туземцев. Но чаще всего я думала об Оливере.
Глава 3
– Кто взял мой «Кит-Кат»?
Генри стоял у столовой и возмущенно озирался по сторонам. Мы закончили завтрак и бесцельно бродили по поселению, собираясь отправиться в лагерь. Сиан поспешила успокоить Генри.
– Мой последний «Кит-Кат», хрустящий, шоколадный… Я оставил его в холодильнике, и кто-то его упер.
Сиан разговаривала с Генри тихим, вкрадчивым голоском.
– Генри, ты не только идиот, а еще и слепой! – прокричала я. – Твой «Кит-Кат» там, где антибиотики. Иди, проверь еще раз.
– Динь-дон! – Он обернулся и многозначительно поднял брови. – Обожаю, когда ты сердишься. – И поплелся обратно в столовую. Сиан поспешила за ним.
Солнце уже обжигало. Над хижинами поднимался дым; по тропинкам через равнину медленно двигались одинокие фигуры: мальчик с ослом, везущим два пузатых кожаных мешка с водой; женщина, несущая на голове вязанку дров; мужчина в белой джеллабе с палкой на плечах – идет, свесив руки по обе стороны палки. Через несколько часов солнечный свет станет ослепительно белым, жара начнет вызывать клаустрофобию. Будет казаться, будто ты вот-вот задохнешься и перестанешь дышать.
Послышались шаги по гравию – это Бетти.
– Извини, что с самого утра начинаю тебя беспокоить, – сказала она. – Хотя… – она широко раскрыла глаза и показала мне циферблат своих часов, – уже шесть часов. Я хотела поговорить кое о чем.
Бетти – толстушка под шестьдесят. И я сразу поняла, о чем она хочет поговорить. О Генри и Сиан. Она не станет говорить прямо. Не скажет: «Не позволяй своему ассистенту спать с медсестрами». Вместо этого она поведает страшную историю о ком-то, чьего имени я в жизни не слышала, кто когда-то работал в лагере беженцев