Спецкоманда №97. Михаил Нестеров
«выживает сильнейший». Точнее, гнуснейший. Самая отчаянная схватка выпала на долю двух последних курсантов. Один, сумев надеть оставшийся акваланг, выбирался на мостки, другой тащил его в воду. Он душил его, выламывал руки. Буквально впивался в горло товарищу, который вдруг превратился в злейшего врага. Потом роли поменялись… И так до тех пор, пока «директор водных аттракционов» сам не определил победителя. Побежденному же Машбиц пренебрежительно бросил:
– В следующий раз просто сходи в баню. Следующему экипажу приготовиться! Пошли! Пошли! У вас что, корпоративный геморрой?.. Следующий!.. Домой – тебя родители обыскались… Пошли!
Тут стоит сказать, что за неделю до «водных аттракционов» я попал в экипаж Сереги Климова. С этими парнями я не опасаюсь удара в спину. А дело в том, что Ромка Трегубов сломал руку, сорвавшись с трассовой горки. Его, разумеется, отчислили (слушатели в спеццентре не нужны), и я занял его место.
И вот Климу, как он ни боролся, акваланга не досталось, и он вылетал из обоймы. Но тут случилось то, чего не ожидал никто, ни курсанты, ни бывалые инструкторы. И сам я ничего такого не ожидал от себя. Я стоял на мостках в акваланге – за него я чуть пасть не порвал товарищу – и вдруг… прыгнул в воду. Короче, я отдал кислородный аппарат своему командиру – Сереге Климову. А про себя подумал: «Вот и все, Вездеход, это твоя конечная остановка». И вдруг слышу, как Жорж Бенгальский гнусавит с мостков:
– Ты проиграл.
– Ни фига, – отозвался я из воды.
Выбрался и пошел было собирать свои вещички. Но вернулся. И сказал Бенгальскому все, что о нем думаю. На прощанье. Заодно, думаю, за свой гвардейский значок расквитаюсь.
– Ты, – говорю, – Жорж, слабоумный – коли не способен понять простых вещей. Не думаю, что моего ума хватит на нас обоих. Для этого у тебя черепная коробка маловата.
И пошел собирать свои манатки. Но, как оказалось, рановато.
Вечером я наведался в кабинет инструктора, называемый «исповедальней».
– Товарищ старший лейтенант! – кричу. – Почему…
Беглов перебил меня, махнув своей волосатой ручищей:
– …всех, кому не досталось аквалангов, отчислили, а тебя нет? Ты у нас особенный, – не глядя на меня бросил инструктор. – Считай, я проникся твоей пламенной речью.
Беглов, слышал я, дохаживал в своей должности последние дни. Он давно написал рапорт, но начальник базы Артур Паникян не подписывал его, пока старшему инструктору не найдут замены.
– В натуре? – сощурился я (недобро так сощурился). – Хочешь сказать: его обрезать – и он наш? Только я не хочу быть дебилом, который будет пробовать твою жратву на отраву.
– Захлопни пасть! – заорал на меня Бенгальский. – Если есть желание добровольно покинуть центр, то тебя никто не держит. Свободен.
Странно было видеть едва заметную улыбку и подобревшие глаза на лице этой бездушной машины. Только эта – хоть и запоздалая – улыбка и позволила мне