Спецкоманда №97. Михаил Нестеров
исправны…
Выдержка из докладной записки капитана Виталия Андреева из особого отдела:
«…Возможно, причиной гибели курсантов стала утомляемость: с 22 по 26 августа группа находились в учебном рейде (район: мыс Кумой – остров Черненький), а на следующий день – 27 августа – была привлечена к практическим занятиям…»
Еще один документ.
Для служебного пользования
Министерство обороны Российской Федерации
Определить специалиста по оспариванию выводов следствия по делу №… возбужденного 28 августа 1997 года по статье… поскольку велика вероятность того, что родственники погибших, не удовлетворенные результатами следствия, могут воспользоваться услугами адвокатов. К этому могут относиться:
– то, что допущенные ошибки при организации спасательных мероприятий на месте трагедии не имели никакого значения, так как курсанты погибли через несколько минут после погружения;
– то, что пренебрежение правилами техники безопасности при работе с дыхательными аппаратами замкнутого цикла не являются прямыми ошибками руководства центра спецподготовки (в/ч 12808), а ошибками самих курсантов, пренебрегших требованиями инструкторов;
– то, что в центре не практикуется обучений в сокращенные – «наспех» – сроки (выборочно представить программу обучения), а сам центр по сути является подразделением особого назначения.
Вышеперечисленное отразить по мере необходимости в открытых материалах следствия.
Рекомендовать Главной военной прокуратуре закрыть уголовное дело по причине смерти «виновных». Сделать все возможное, чтобы обвинения в адрес погибших курсантов спеццентра были предельно сбалансированными.
И что-то вроде сопроводительной записки к этому предписанию. Она была написана от руки и скреплялась с основным документом верхним левым углом. Из нее следовало, что директива была передана военной разведке офицером группы референтов министра обороны полковником П. А. Олешиным. Артемов вспомнил этого фамильярного полковника с отталкивающей внешностью и белорусским выговором. В ту пору Михаил Васильевич был в звании подполковника, тем не менее Олешин, имеющий на звезду больше, развязно называл едва знакомого ему офицера ГРУ по имени и панибратски похлопывал по плечу. Впрочем, недолго: Артемов быстро поставил штабного на место.
«По большому счету писарь в масштабе Минобороны, ефрейтор с тремя „средними“ звездами. Не оттого ли у военачальников такая топорная речь? – призадумался Артемов. – Что не сами они пишут доклады, а их пресс-секретари и советники». На Олешина он привычно набросал в голове краткую, но емкую характеристику: выправка подхалима, взгляд рогатого мужа, плешь, прикрытая клочком волос, – потомственного канцеляриста.
Артемову директива Минобороны не показалась странной – он видел и не такие диковинные документы. Он не мог согласиться с тем, что