Непридуманная история Комсомольской правды. Александр Мешков
и я уже входил в какие-то туристические компании, в чисто английские бюрократические, фискальные организации под названием «To Let». Однажды я увидел, как пожилой мужчина и женщина таскают в свою машину из дома какие-то тяжелые мешки. Я подошел к мужчине и вежливо предложил свою помощь. Бесплатно. Мужчина согласился. Я тогда на самом деле решил просто так помочь. И видимо, на небесах оценили мое благородство. За работу я получил два с половиной фунта. Я тут же на них купил овощной плов Mutter Pilau в пакистанской забегаловке «Al-Hussains take away». В этих забегаловках соус – бесплатный. Я вылил на плов две бутылки кетчупа. Получился суп. Мне необходимы были силы для дальнейшей борьбы за жизнь. Тут же, в этом ресторане, после хорошего обеда я вызвался отнести мусор за железнодорожные пути и получил за это два фунта. Два фунта!!!!! Я в одночасье стал сказочно богат.
11
В Англии церквей очень много. Маленькие, средние и большие, католические и протестантские, англиканские и лютеранские, синагоги и индуистские храмы – они порой не выделяются своими размерами среди прочих домов. Но не все церкви пускают таких усталых путников, типа меня. Я стучал, по крайней мере, в четыре небольших церквушки, но ни один капеллан, или кантор, или пресвитер не открыл мне дверей. Тихо было там. Так я добрел до St. Lourence church. Я стучал настойчиво из какого-то тупого отчаяния в течение двадцати минут. У меня не было другого выхода. «Пусть меня заберут в полицию!» – с надеждой думал я. – Там будет, по крайней мере – тепло!» Меня колотило и таращило от холода. Но тут я услышал какое-то шуршание, клацание металла о метал и – О! Счастье! – двери передо мною растворились. На пороге с фонариком в руках стояла пожилая женщина в мирской одежде и в мирских очках.
– Я – христианин. Из Москвы, – сказал я так жалобно, что смог бы вызвать слезы даже у безжалостного инквизитора Игнатия Лойолы. – Я нуждаюсь в ночном приюте.
Она с внимательным любопытством смотрела на меня сквозь толстые стекла очков. Мой промокший вид был достаточно красноречивым подтверждением моего отчаянного положения.
– Я не ел шесть дней, – для пущей убедительности добавил я. Она как-то растерянно пожала плечами, кивнула мне и пропустила внутрь. Внутри храма царил таинственный полумрак. Горела всего одна тусклая лампочка, освещая небольшое пространство вокруг распятия. Старушка шла молча впереди меня, освещала путь во мгле фонариком. Мы прошли в боковую дверь и спустились по лестнице в подвал. В небольшой келье, без окон, без дверей, на лавке уже лежала какая-то скрюченная фигура. Пол в помещении был каменный, и было там довольно прохладно. Фигура на полати демонстративно поворочалась, показывая, что мы нарушили ее сон. Старушка так же тихо исчезла, оставив меня в полумраке. Я подождал немного, пока она принесет мне вечерний чай с круассанами, но, так и не дождавшись, провалился в темное таинственное пространство, изнуренный ангиной, постом, одиночеством и неизвестностью.
Я провалился в болото бреда, болезненных глюков, воспоминаний и насущных тревог.