По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина. Анатолий Панков
уровень производства, материального и культурного благосостояния народа зависит прежде всего от результатов сегодняшнего труда. Эти слова из Обращения Центрального Комитета нашей партии к нам, избирателям, глубоко понятны и близки каждому советскому человеку.
Так повелось, что перед очередными выборами мы анализируем наши успехи и недостатки. За четыре года народное хозяйство Восточной Сибири шагнуло далеко вперед. Это сказалось и на развитии водного транспорта. Объем перевозок грузов увеличился на 33 процента. На Лене появилось много новых судов…
Этот текст я не смог бы сейчас придумать. Он сохранился у меня в записной книжке. Видимо, я писал его где-то по дороге к автору этого эпохального сочинения. Писал я его за какого-то «работника диспетчерской службы». Далее я, то есть он говорит о «неиспользованных резервах», о том, что «надо их выявлять, устранять ошибки на каждом рабочем месте, это и станет залогом еще более быстрого развития речного флота»… И подобные штампованные словеса печатались от выборов до выборов, от съезда к съезду. Выносились на первые полосы всех газет Советского Союза, создавая иллюзию неуклонного, «более быстрого» развития страны, единства народа и партии при всеобщем «одобрямсе»…
Ко мне в Якутск, чтобы наставить меня на путь истинный, прилетел зам главного редактора Владимир Сорокин. Но ничем помочь он мне не смог. Вот если бы мы вместе сделали какой-нибудь весомый материал, или он подсказал темы будущих статей, но… Он не речник, в этой сфере глубоко не разбирался, к тому же ежедневно «плохо себя чувствовал», объясняя своё состояние скачком артериального давления, и подолгу отлёживался в гостинице «Лена». Была только одна совместная акция: мы на экскурсионном теплоходе «Россия» сплавали к Ленским столбам.
Вскоре после возвращения Сорокина в Москву мне позвонила его жена и стала допытываться, не я ли его сдал, сообщив редакции, что он тут запил. Вот ещё один признак скандалёзности этой редакции. Я, естественно, отрицал, поскольку действительно не знал о причине его перманентного «плохого самочувствия»: когда мы встречались, от него алкоголем не пахло.
Через полгода, когда я получил первую северную десятипроцентную надбавку к окладу, отношение редакции ко мне заметно ухудшилось. Получилось так, что мой общий доход превысил оклад редактора отдела. В то время как мой «валовый продукт» в присланных строках был непропорционально мал. Меня вызвали в Москву «на ковёр». Мой отчёт проходил в обстановке лютой ненависти тех, кто меня возненавидел, и при сочувствии тех, с кем отношения были вполне приличными. Главный редактор не устроил разнос, он просто по-человечески поинтересовался, смогу ли я в Якутске устроиться, если «Водный транспорт» откажется от моих услуг.
Ко мне опять прилетел Сорокин. На этот раз, чтобы уладить кадровый вопрос. Ему было важно срочно найти мне замену из местных, чтобы перед редакцией снова не встал злополучный «квартирный вопрос». Я рекомендовал