Зверь (сборник). Эрнест Сетон-Томпсон
холм и, вероятно, завыл, поскольку два волка пришли к нему с разных сторон и вместе они спустились к реке, где скот обычно скрывается от непогоды. Здесь все трое отметились у бизоньего черепа, здесь бежали, выстроившись в линию, и вот тут разделились, отправившись в разные стороны, чтобы встретиться… ох, да, вот здесь. Что за печальное зрелище: великолепная корова зарезана и брошена, но даже не тронута. Не по вкусу им пришлась, представьте себе! В миле от нее – еще одна, убитая ими же. Волки пировали не больше шести часов назад. Затем их следы вновь разошлись, но недалеко, и на снегу было отчетливо видно, где каждый улегся спать. Гончие ощетинились, обнюхав эти места. Собаки безоговорочно подчинялись Кингу, но сейчас они сильно разволновались. Мы поднялись на холм, где, судя по следам, волки повернули нам навстречу, а затем помчались на полной скорости – так что теперь стало ясно: они наблюдали за нами с холма и не успели уйти далеко.
Свора держалась вместе, борзые, пока не видя жертвы, просто слонялись среди других собак или бежали рядом с лошадьми. Мы торопились, как могли, ведь волки мчались с невероятной скоростью. Вверх, в холмы, вниз, в ущелья – мы скакали, держась ближе к собакам, и местности пересеченнее нельзя было найти. Один овраг за другим, час за часом тройной след вел нас за собой, и еще час прошел без изменений: мы бесконечно поднимались и спускались, продираясь через кустарник, по камням, ведомые далеким собачьим лаем.
Наконец погоня привела нас в низину, к реке, где почти не было снега. С трудом пробираясь вниз с холмов, безрассудно перескакивая через опасные овраги и скользкие скалы, мы поняли, что не выдержим больше, когда внизу, на иссушенной равнине свора распалась: часть собак побежала выше, часть ниже, часть – прямо. О, как ругался Кинг! Он сразу понял, что это значит. Волки разделились и разделили свору. У трех собак не было шансов против волка, четыре не смогут убить его, двоих он убьет сам. И все же это был первый вдохновляющий знак, который мы увидели, поскольку это означало, что и волкам приходится нелегко. Мы пришпорили лошадей, чтобы остановить собак и выбрать для них один след. Но это оказалось непросто. Без снега и со множеством собачьих следов вокруг мы оказались сбиты с толку. Все, что мы могли сделать, – позволить собакам выбрать самим, но не дать им разделиться. Мы сразу же вновь отправились в путь, но все же опасались, что мы на ложном пути. Собаки бежали охотно, очень быстро. И это был плохой знак, как сказал Кинг, но мы не могли сами увидеть след, поскольку собаки затаптывали его прежде, чем мы их нагоняли.
Спустя две мили погоня вновь привела нас наверх, к заснеженным местам, волк оказался в поле зрения, но, к нашей ярости, выяснилось, что мы шли по следу самого мелкого.
– Я так и думал! – взревел юный Пенроф. – Слишком рьяно все собаки шли по следу, чтобы это было что-то серьезное. Удивительно, что это вообще не заяц!
Меньше чем через милю мы загнали волка в ивовую рощу. Мы услышали, как он издал долгий вой, зовя на помощь, и, прежде чем мы успели приблизиться, Кинг увидел, как собаки отскочили