Бардазар. Алексей Корепанов
зать, аутентичная, это любой подтвердит! Прямо отсюда черпайте ложками, пока тепленькая.
Уир Обер тяжело вздохнул и с трудом качнул головой – еда в него уже не вмещалась. Он бросил беспомощный взгляд на Маркассу, и та придвинула посудину к себе, улыбнулась хозяйке:
– Спасибо, госпожа Джунигура, обязательно попробуем!
Хозяйка удовлетворенно кивнула и пошла вокруг стола, высматривая, у кого еще в тарелках пустовато. Заметно было, что она готова разбиться в лепешку, чтобы не сплоховать, ведь именно ей сегодня, по жребию, выпала честь принимать гостей – Уира и Маркассу, – прибывших в это горное селение на планете Бриндия в поисках сородичей-пандигиев. Еды и питья на длинном столе хватило бы не то что на тридцать с лишним сапиенсов, присутствующих в просторной комнате, но, пожалуй, и на добрую сотню. Поскольку каждый из односельчан Джунигуры принес с собой что-либо съестное. Ну а наливка из черных ягод у хозяйки дома никогда не переводилась. Именно эта наливка буквально приковала Уира Обера к стулу. Он почти не ощущал собственного тела, хотя вроде и выпил не так уж много. Маркасса в этом плане проявила осторожность, ограничившись первым стаканчиком, но обычно бледные ее щеки теперь вовсю полыхали. Как и лица других женщин и мужчин, собравшихся за столом в уютном доме многолетней бессменной руководительницы местного хора. И хотя окна были приоткрыты, в комнате витал специфический запах, присущий пандигиям. Правда, изрядно приправленный разными кулинарными ароматами.
Пребывание Обера и Маркассы в общине пандигиев на Бриндии затягивалось – гостеприимные горцы никак не желали отпускать однокровцев. Собственно, этой паре и торопиться-то было некуда. Дети дома не плакали, и всякая домашняя живность не ослабевала от голода – по причине отсутствия этой самой живности. А еще у местных потомков представителей некогда могущественной галактической силы Пан сохранилось немало старинных преданий, переходящих из поколения в поколение, а также память о некоторых обрядах, исчезнувших в глубинах веков.
Уир Обер пока ни с кем не делился своими планами, даже с Маркассой. Она считала, что конечная цель их странствий – выявление всех сородичей, проживающих в Межзвездном Союзе, и установление каких-то связей между ними. Обер же заглядывал дальше – он намеревался добиться предоставления всем пандигиям обширных льгот как древнему народу, пострадавшему от убийственного Северного Ветра, что некогда пронесся по множеству миров. И в этом своем намерении он рассчитывал на поддержку Аллатона Диондука – главы силы Пан, одержавшей победу над иргариями и долгое время господствовавшей в Галактике. Но Аллатону Уир Обер тоже пока ничего не говорил.
Уир и Маркасса пришли в дом Джунигуры не только ради плотного обеда и застольных разговоров. В этот морозный день здешние жители намеревались продемонстрировать им стародавний обряд «Юизы Бардазар». Он был связан с огнем и, как поясняли местные, практиковался еще задолго до эпохи галактического противостояния силы Пан и силы Ирг. И хотя во многих пандигиях жила память предков, лишь единицы имели представление об этом обряде. Во всяком случае, таких в горном селении насчитывалось всего двое – пятидесятилетняя улыбчивая домохозяйка Шулдырин и недавно вышедший на пенсию кряжистый Кечтак.
Все необходимое для проведения обряда седых времен приготовили еще со вчерашнего вечера. Неподалеку от стола стоял на четырех ножках большой белый ящик без передней стенки и с ведущей в приоткрытое окно трубой – как объяснили Уиру и Маркассе, это была печка. Которую нужно топить дровами. Поленья кучкой лежали рядом с ней, и каждый кусок дерева был перевязан красной ленточкой. Никаких других атрибутов для проведения обряда «Юизы Бардазар» не требовалось.
– А ну-ка, Уирчик, за меня!
Маркасса поднесла ложку ко рту Обера, и Уир все-таки нашел в себе силы проглотить кусок студенистой свинтильки – неожиданно острой и соленой. Но весьма вкусной!
– Нет, больше не могу, – отказался он от второй ложки. – Когда же к обряду-то приступать будут?
Уир обращался к Маркассе, но его слова услышали, наверное, все – таким уж зычным голосом обладал уроженец Азеведии.
– Сейчас, сейчас, гости дорогие! – воскликнула кругленькая рыжая Шулдырин, вскочила из-за стола и потянула за собой усатого Кечтака, оторвав его от рюмки.
Они подошли к печке и остановились, повернувшись лицом друг к другу, причем Шулдырин оказалась возле поленьев. Следом за ними потянулись от стола другие женщины и мужчины. Они полукругом выстроились за печкой, их было двенадцать. Шулдырин, нагнувшись, взяла полено, прижала его к пышной груди и взглянула на хозяйку дома. Та уже стояла сбоку от стола. Джунигура повела рукой – и через секунду все двенадцать затянули песню. Негромкую протяжную песню на древнем языке, которую пели в давнюю-предавнюю эпоху.
Ничьяка мисяч наяс наязо ряна
Вид нохочгол кизби рай
Вий дикоха наяпра цеюзмо рена
Хочнахви линоч кувгай…
Оставшиеся сидеть за столом сельчане медленно закачали в такт головами и принялись ритмично притопывать. Пока песня лилась по комнате,