Перерождение. Джастин Кронин
и быстро снял с Картера кандалы.
– Ты в порядке? Эти двое руки не распускали?
– Они просто дурачились… – Картер вытер мокрое лицо, неловко встал на бетонную площадку и, подслеповато щурясь, огляделся по сторонам. – Вы их прогнали?
Ричардс кивнул.
– Что это за место?
– Вопрос хороший, но немного преждевременный. Есть хочешь?
– Они кормили меня, в «Макдоналдсе». – Картер скользнул взглядом по охранникам. Что именно выражает его лицо, Ричардс определить не мог. – Кто это?
– Обслуживающий персонал. Мы приставим их к тебе как к почетному гостю.
– Вы правда застрелили бы тех ребят, если бы я велел? – прищурившись, спросил Картер.
Чем-то этот тип напоминал Ричардсу Сайкса в момент, когда тот, совершенно растерянный, стоял у него в кабинете и допытывался, друзья ли они.
– А ты как думаешь? Думаешь, застрелил бы?
– Даже не знаю…
– Ладно, строго между нами… нет, не застрелил бы. Я тоже просто дурачился!
– Я так и подумал, – усмехнулся Картер. – Получилось смешно, здорово вы его уели! – Он хохотнул и снова огляделся по сторонам. – А теперь что?
– А теперь мы войдем в помещение, где тепло и уютно, – ответил Ричардс.
К вечеру они уже на пятьдесят миль отъехали от Оклахома-Сити и неслись по открытой прерии туда, где грозовые облака поднимались над горизонтом, словно медленно распускающиеся цветы. Дойл крепко спал на пассажирском сиденье. Уткнулся щекой в «подушку» из свернутой куртки, которую пристроил между окном и подголовником, и даже на выбоины на дороге не реагировал. В такие моменты Уолгаст невольно завидовал коллеге: словно десятилетний ребенок, Дойл мог отключаться где и когда угодно. Уолгаст смертельно устал и чувствовал: разумнее всего поменяться местами с Дойлом и немного отдохнуть. Он вел машину от самого Мемфиса – в основном потому, что за рулем меньше ощущал себя пешкой в чужих руках.
Сайкс на связь больше не выходил, но просьбу выполнил: на стоянке близ Литл-Рока их встретил местный агент с тремя тысячами долларов – сплошь пятидесятками и двадцатками – и новой машиной, седаном «полицейской» раскраски. Впрочем, к тому времени Уолгаст уже привык к «тахо» и решил его оставить. Ему нравились и мощный восьмицилиндровый двигатель, и послушный руль, и пружинящая подвеска: Брэд целую вечность не ездил на таком красавце. Разве не жаль отправлять его в металлолом? В общем, когда арканзасский агент, молодой парень с розовым, как ломтик ветчины, лицом, протянул ключи, Уолгаст надменно отмахнулся и спросил:
– В сводках что-нибудь про нас говорят?
– Про вас? – недоуменно переспросил молодой агент. – Я, вообще-то, не в курсе.
«Ну и дела!» – подумал Уолгаст, а вслух сказал:
– Вот и славно! Поверьте, так лучше для всех.
Агент подвел его к багажнику седана, который открылся словно по мановению волшебной палочки. Внутри лежала черная нейлоновая сумка, ее Уолгаст не заказывал, но, увидев, ничуть не удивился.
– Оставьте себе! – только