День египетского мальчика. Кари, ученик художника (сборник). Милица Матье
потом подходит к Неферу, недолго смотрит, как тот переписывает «Повесть о Синухете», и, убедившись, что здесь все идет хорошо, наклоняется к Хеви. Вот здесь совсем неблагополучно!
Хеви, как и Минмес, переписывает «Поучение Ахтоя», но оба мальчика пишут совсем по-разному. Строчки на черепке Минмеса аккуратные, у Хеви же знаки получаются то жирными, то тонкими, как-то растекаются и сливаются один с другим. Толстые пальцы Хеви плохо справляются с палочкой, он набирает слишком много краски и часто делает кляксы. Его руки и даже лицо покрыты черными пятнами.
Аменхотеп посылает его умыться, затем дает ему другой черепок, заставляет взять новую палочку и терпеливо учит, как надо писать, чтобы добиться хорошего почерка. И Хеви удается написать две более или менее сносные строчки.
Теперь внимание Аменхотепа привлекает недовольное лицо Мехи. У него явно что-то не ладится, и молодой учитель спешит на помощь.
V
Стихи и сказки
В руках у Мехи большой черепок, на котором уже довольно много написано, и написано неплохо, хотя некоторые слова и следовало бы написать лучше, как это понимает и сам Мехи. Но все-таки основная трудность урока для него не в переписке, а в особом задании, которое дал ему Аменхотеп.
Дело в том, что Мехи переписывает стихи «Гимн Нилу», а по правилам египетского письма каждый стих полагается отделять от другого красной точкой. В рукописи же, с которой списывает Мехи, этих точек нет, и учитель велел ему, чтобы, списывая «Гимн», он сам расставил точки. Тогда будет видно, где кончается каждая строка «Гимна», а значит, и вообще понимает ли Мехи, как надо читать стихи.
Аменхотеп не случайно выбрал такое упражнение именно для Мехи. Он знает, что мальчик не любит поэзию и считает стихи делом, не стоящим внимания будущего воина. Молодой учитель хотел добиться не только того, чтобы Мехи добросовестно, хоть и механически, заучивал задаваемые ему поэтические произведения. Этого было бы нетрудно достигнуть и вполне удовлетворило бы учителя Шедсу. Аменхотеп же считал, что гораздо важнее научить Мехи понимать и ценить красоту стихов.
«Удастся ли мне это сделать?» – думает Аменхотеп, подходя к Мехи.
– О чем ты задумался? – спрашивает он мальчика.
– Я не могу расставить точки, господин, – отвечает Мехи.
– Значит, ты не можешь понять, как надо читать этот «Гимн»? – уточняет Аменхотеп.
– Да, я не понимаю, и мне вообще бы не пришло в голову, что это стихи, если бы я не знал этого заранее. – В голосе Мехи слышится сдерживаемое раздражение от бесцельного, с его точки зрения, занятия.
Аменхотеп присаживается на циновку рядом с мальчиком, берет у него черепок и задумывается.
– Скажи, Мехи, ты любишь военные песни? – неожиданно спрашивает он.
– О да, господин, очень! – Мехи удивлен вопросом и с интересом поднимает глаза на молодого учителя.
– И, наверно, сам поешь их? – следует новый вопрос.
Мехи утвердительно кивает головой.
– А