Вудсток, или Кавалер. Вальтер Скотт
полно спать! Рогоносцы, время встать!
Надо, рогоносцы, джигу вам сплясать!
– Ради бога! Это уж совсем из рук вон! – остановил его Эверард, сердито повернувшись к нему.
– Ни капельки, ни капельки, – ответил Уайлдрейк, – я просто слегка откашливаюсь, как перед длинной речью. Вот издал боевой клич, а теперь целый час буду серьезным.
В эту минуту в холле послышались шаги, калитка в огромной двери приоткрылась, но осталась на предохранительной цепочке. Томкинс, а за ним и Джослайн появились в просвете, освещенные лампой, которую Джослайн держал в руке; Томкинс спросил о причине шума.
– Требую, чтобы меня немедленно впустили! – заявил Эверард. – Джолиф, ты ведь меня хорошо знаешь?
– Как же, сэр, – подтвердил Джослайн, – и от души хотел бы принять вас, да видите ли, сэр, я уже ключам не хозяин. Вот джентльмен, который мною распоряжается, – помоги мне, Господь, пережить эти времена.
– И когда же этот джентльмен, который, сдается мне, служит лакеем у мистера Десборо…
– Недостойным секретарем его чести, если позволите, – вмешался Томкинс, а Уайлдрейк шепнул Эверарду на ухо:
– Не буду я больше секретарем! Правда твоя, Марк, клерк – более благородное звание.
– Если вы секретарь мистера Десборо, то, полагаю, вы хорошо знаете меня и мой чин, – сказал Эверард, обращаясь к индепенденту, – и не откажитесь предоставить в замке ночлег мне и моему провожатому.
– Конечно, конечно, – заторопился индепендент, – если только ваша милость считает, что здесь вам будет лучше, чем в городе, в этом увеселительном заведении, которое горожане непристойно зовут гостиницей Святого Георгия. Больших удобств здесь нет, ваша честь, к тому же нас только что до смерти напугало появление сатаны, хотя его огненные стрелы теперь и потушены.
– В этом замке всего можно ожидать, господин секретарь, – ответил Эверард, – вы можете поговорить об этом, когда вам в следующий раз заблагорассудится выступать в роли проповедника. Но я не потерплю, чтобы меня дольше задерживали на холодном осеннем ветру. Если вы меня сейчас же не примете достойным образом, я пожалуюсь на вас вашему начальнику за дерзкое поведение при исполнении служебных обязанностей.
Секретарь Десборо не посмел больше сопротивляться: все знали, что сам Десборо достиг своего положения только благодаря родству с Кромвелем, а главнокомандующий, который в то время уже пользовался почти неограниченной властью, как всем было известно, весьма благоволил к Эверардам – отцу и сыну. Правда, Эверарды были пресвитериане, а Кромвель – индепендент; хотя они разделяли его строгость в вопросах морали и религиозный пафос, присущий большинству в парламенте, они не были склонны, подобно многим, держаться крайней точки зрения в этих вопросах. Но известно было и то, что Кромвель не всегда руководствовался собственными религиозными убеждениями при выборе фаворитов, а благосклонно относился к тем, кто мог быть ему полезен, даже если, как говорили тогда, те вышли из тьмы египетской. Старший