Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии. Сесил Форестер
в этот самый миг с мачты раздалось:
– Вижу парус! Парус на ветре!
– Может быть, это то, что мы ждали, сэр Томас, – сказал Хорнблауэр.
– Возможно, милорд. Эй, на мачте! Каким курсом движется парус? Рулевой, держать круче к ветру!
Хорнблауэр отступил от наветренного фальшборта, чувствуя, что никогда не привыкнет к положению адмирала, вынужденного со стороны наблюдать, как в решительную минуту кораблем правит другой. Мучительно оставаться зрителем, но куда мучительнее было бы уйти в каюту и не знать, что происходит – хуже даже, чем еще на какое-то время отложить завтрак.
– Эй, на палубе! Это двухмачтовик! Идет прямо на нас. Поставлены все паруса до бом-брамселей. Капитан, сэр, это шхуна! Большая шхуна! Все еще идет прямо на нас!
Молодой Джерард, флаг-адъютант, выбежал на палубу при первом окрике с мачты и теперь стоял на своем месте подле адмирала.
– Топсельная шхуна, – сказал он. – Большая. Вероятно, это то, что мы ждали, милорд.
– А возможно, и нет, – ответил Хорнблауэр, изо всех сил пытаясь скрыть нелепое волнение.
– Вот и она! – объявил Джерард, глядя в подзорную трубу. – Быстро приближается! Гляньте, какой наклон мачт! Гляньте на форму топселей! Милорд, это не карибская шхуна.
Не будет очень уж невероятным совпадением, если это и впрямь окажется невольничье судно. Хорнблауэр разместил «Клоринду» на ветре от Сан-Хуана именно в расчете на такую встречу. Испания готовится вслед за другими державами запретить работорговлю, так что каждый капитан невольничьего корабля спешит доставить больше товара и продать по ценам, взлетевшим в ожидании запрета. Главный невольничий рынок испанских колоний – в Гаване, в тысяче миль к западу, но можно не сомневаться, что капитаны по пути из Африки сделают остановку на Пуэрто-Рико, чтобы пополнить запасы воды и, возможно, продать часть груза. Логично было отправить «Клоринду» наперехват.
Хорнблауэр навел подзорную трубу на быстро приближающуюся шхуну и увидел то, о чем говорил Джерард. Над горизонтом уже показался весь корпус. Изящные обводы и высокие мачты – все говорило о том, что строители пожертвовали водоизмещением ради скорости. Это имеет смысл, только если возить скоропортящийся – то есть человеческий – груз. На глазах у Хорнблауэра квадраты прямых парусов сузились, а промежутки между мачтами стали заметно больше. Шхуна повернула прочь от фрегата – окончательное подтверждение их догадки, что это невольничье судно. Теперь она шла правым галсом на безопасном расстоянии, и расстояние это стремительно увеличивалось.
– Мистер Сефтон! – заорал Фелл. – Наполнить грот-марсель! За ней, на правом галсе! Поставить бом-брамсели!
Матросы дисциплинированно побежали к брасам, другие полезли по вантам ставить паруса. Через несколько мгновений «Клоринда» уже летела в самый крутой бейдевинд. Все паруса, какие мог нести фрегат при свежем пассате, были поставлены, все реи круто обрасоплены; корабль сильно накренился, и набегающие волны, разбиваясь о наветренную раковину, прокатывались