Рожденная огнем. Карен Мари Монинг
нахмурила брови, между ними образовалась глубокая морщинка. Она прикусила нижнюю губу и хмурилась точно так же, как моя сестра, когда о чем-то глубоко задумывалась. Неожиданно она вздрогнула и потерла ладонью живот, словно ей стало больно или ее вдруг затошнило.
Я поймала себя на том, что размышляю, кого же она высматривает, почему так волнуется, и вдруг поняла, что поддаюсь, а потому сосредоточилась на деталях иллюзии, выискивая в ней ошибки и не забывая двигаться и оглядываться.
Над верхней губой слева у нее была маленькая родинка, от которой она даже не думала избавляться.
(Я подалась влево, давая дорогу паре Носорогов, топающих по тротуару.) Длинные темные ресницы, в отличие от моих, не требовали туши, а шрам в виде ямочки на переносице – от того, что в детстве мы прыгали с качелей и она врезалась в мусорный бак. Когда она смеялась, шрам становился заметнее, и это ее бесило. (Я подалась вправо, уклоняясь от шатающегося пьяного, который громко и мерзко, мимо нот, пел о том, что его облома-а-а-али.) Книга сделала Алину идеальной, без сомнения, воссоздав из моих воспоминаний, которые тщательно изучила и просеяла, пока я спала или занималась другими делами. Я часто представляла ее такой, гуляющей вечером по городу. Да всякий раз, когда проходила по Темпл-Бар, мысли принимали туманный образ сестры. Непроизвольно. Но я всегда представляла ее в компании друзей, а не в одиночестве. Счастливую, а не встревоженную. И она никогда не носила сверкающего кольца с бриллиантом на левом безымянном пальце, а сейчас оно заискрилось, когда она поправила зонт. Она никогда не была обручена. И никогда не будет.
Книга, как обычно, не смогла до конца соблюсти детали. Расправив плечи, я шагнула вперед и остановилась на расстоянии протянутой руки, рассчитывая, что люди дадут этой иллюзии хоть немного личного пространства – если, конечно, не я одна страдаю от видений и они ее тоже видят. Но кто знает, вдруг повезет? Возможно, у видения есть личное тайное силовое поле.
Меня тут же окутал запах ее любимых духов и слабого запаха лаванды от смягчителя, который она всегда добавляла в сушилку к джинсам.
Мы стояли так несколько долгих мгновений, лицом к лицу. Иллюзия моей сестры вглядывалась сквозь меня в улицу, пытаясь отыскать нечто неизвестное, а я всматривалась в ее лицо, точнее, наслаждалась тем, что вижу ее во всех подробностях, пусть это всего лишь иллюзия, но зато идеальная копия, и… Господи, как мне ее не хватает!
До сих пор.
Тринадцать месяцев прошло, а глубокая горькая рана все так же кровоточит и буквально горит, как будто на нее насыпали соли. Некоторые люди – не терявшие того, кого любили без всяких условностей и даже больше, чем себя, – считают, что года достаточно, чтобы справиться с травмой после смерти любимых, а затем пора двигаться дальше.
Да пошли вы! Недостаточно.
Через год рана даже не затянулась. Не помогло и то, что огромные периоды жизни прошли в стране Фей или в бездумном секс-ступоре, когда мне не хватало ума на то, чтобы справиться с горем. На это необходимо время, нужно суметь заставить