Колыбельные пьесы для чтения. Евгений Попов
рынок!
Василий: — Здорово, Колька! Вообще-то я этим маршрутом езжу почти сорок лет. В техникум, потом на работу. Помнишь, тогда здесь ходил «семнадцатый»? А вот здесь, у больницы Раухфуса, росли громадные тополя. И дальше, там, где сейчас «Октябрьский», была Греческая церковь.
Николай: — Конечно, помню. Я у Московского вокзала садился на «четверку», когда учился на Васильевском. И помню, как ломали эту церковь. Пацаном был, радовался, интересно было, что здесь новое построят.
Её несколько недель шаром разбивали. Но мне как-то жалко было. Церковь небольшая была, зато площадь казалась большой. Теперь «Октябрьский» огромный, а площади нет. (Показывает фигу)
Василий: — Да, крепкая была церковь. Бьют-бьют шаром, а только осколки летят да пыль красная поднимается.
Это при Никите, кажется, было?
Разговорчивый: — По-моему уже при Брежневе. Никиту только сковырнули.
Николай: — А Лёня бойкий тогда был, шустрый, говорливый.
Василий: — Что ты! Это он уже на восьмом десятке сдал, после осложнения гриппозного. И космонавтов, как и Никита, любил встречать.
Музыка. Звук трамвая.
КОНДУКТОР: — Остановка БКЗ Октябрьский!
Входит старушка с большой сумкой
Пассжир 1: — А я вот в этот гастроном с бабушкой ходил, она кусковой сахар любила. Покупала только здесь почему-то. Большие такие куски, красивые, таяли медленно… Глянь-ка, вон тоже бабуся вошла. Садись, бабушка, отдохни.
Старушка: – Спасибо, милый! – Бабушка усаживается, пристраивает сумку. – Мне ехать-то недалеко. – Вздыхает. – А редко теперь бабкам места-то уступают, у-у редко. То на ушах наушники, то в окошко глядят, то хихикают меж собой. Да, уж Бог с ними, может, кто и вправду усталый, жизнь-то нынче тяжелая. Пусть уж лучше сидят, отдыхают.
Пассжир: — У меня, бабуся, свой, такой же – без царя в голове. Учебу бросил, хорошо хоть работать пошел кладовщиком на складе каком-то паршивом. Дома вот врубит музыку в двенадцать ночи, скажешь: соседей хоть бы пожалел, если нас не жалеешь. Теперь, вон, и оштрафовать могут, если пожалуются. Раз уже приходили. А он: «Я люблю громкую музыку». Короче, как об стенку горох…
Старушка: — А у меня внучок толковый. Учится хорошо, чего попросишь – сделает. Старухе много ли надо-то? И я ему стараюсь угодить. Может, хоть память о себе хорошую оставлю, вспомнит бабку.
Василий: — Я вот свою вторую бабку ни разу не видел. Думал, что ее и не было никогда. Потом уже узнал, что жила на Орловщине. До нас так и не доехала, и мы почему-то у нее не бывали.
Старушка: – Ничего, милый. Ты поставь в церкви свечечки за упокой. Тебе будет легче, и она порадуется.
Мужчины глядят друг на друга, улыбаются.
Василий: — Может, и правда поставлю. Спасибо за совет, бабуля.
Старушка: – Поставь-поставь. Глядишь, Господь и смилостивится.
Разговор прерывался. Трамвай стал притормаживать.
КОНДУКТОР: — Московский вокзал!
Николай: — Я смотрю, ты подарок кому-то купил?
Пассажир 3: – Да.