Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник). Луи Буссенар
и растянулся во всю длину, хрипя:
– Собака-француз!.. Мы еще встретимся. Сюда, товарищи!.. Отомстите за меня!
Победа Бессребреника пробудила невероятную ярость и ненависть дикой толпы, среди которой было немало ковбоев, носивших на себе следы пинков, полученных от Бессребреника, когда они собирались взломать несгораемый сундук.
Частью мстя за хрипевшего товарища, частью из злобы на храбреца, которого каждый из них в отдельности боялся, они устремились к нему, крича:
– Смерть ему!.. Смерть!
Нападение грубой, необузданной толпы было столь неожиданно и скоротечно, что Бессребреник не успел приготовиться к натиску.
Ему оставалось только спасаться бегством, но самолюбие и презрение к смерти не допускали подобной мысли. Человек шестьдесят бросились на него, словно стая волков.
Первые упали от ударов, которыми он встретил их. Но остальные взяли его в кольцо, да так, что он не мог пошевелиться. Со всех сторон его теснили плечи и цепкие руки. Стараясь стряхнуть их, он упал.
Миссис Клавдия смотрела глазами, полными ужаса, не способная ни крикнуть, ни пошевелиться. Она увидала, как Бессребреника связали ремнем и потащили. Он был бледен, как труп, и, казалось, потерял сознание. Билли Нейф, не выпуская индейца, сделал петлю на другом конце лассо и накинул ее на шею Бессребреника, указывая на старую полузасохшую сикомору[9]:
Бессребреника связали ремнем и потащили
– Повесим их обоих на одной веревке.
Все захохотали при этом предложении, как будто услыхали очень смешную вещь.
– Отлично!.. Билли прав!.. Повесить на одном суку, на каждый конец ремня по одному для равновесия.
Уже с полдюжины проворных или менее пьяных ковбоев взобрались на старое дерево.
Им передали среднюю часть лассо, на концах которого хрипели Бессребреник и индеец.
– Поднимай! – крикнул Билли Нейф. Когда Медведь очнется, он будет доволен.
И оба человека стали медленно подниматься вверх под крики и хохот толпы.
Глава X
Деловой человек, вечно поглощенный заботами, Джим Сильвер – серебряный король – едва успевал жить. Он начал свою деятельность, не имея ни гроша за душой, но обладая непреклонной волей и несокрушимой энергией, молодой, сильный, не знающий предрассудков, готовый на все ради достижения цели.
Случай после ряда приключений привел его в Аризону, на границу Мексики. Он поселился на берегу Рио-Хила, среди кровожадных индейцев апачей, и на протяжении многих месяцев у него были весьма веские основания опасаться за свою шевелюру. Сколько необыкновенной ловкости, выносливой неустрашимости потребовалось ему, чтобы прожить одному без всякой иной защиты, кроме винтовки, доставшейся ему от отца, и кирки рудокопа. Теперь он уже забыл все это или, может быть, старался забыть. По целым дням у него не бывало ни крошки мяса, ни капли воды, когда он лежал в лихорадке, весь разбитый, среди известковых скал, поросших кактусами, подстерегаемый хищниками,
Смоковницу.