Баба Зина во всем виновата. Лариса Яковенко
чмокнул ее в щеку и прошел на кухню. Кофе, сигарета и неподвижный взгляд в окно. Давно терзаешься?
– Минут сорок.
– Что-то долговато, накормишь?
– Конечно. Доставай из холодильника кастрюлю с фасолевым супом и салат овощной, а котлеты еще горячие. Картошку к ним пожарить?
– Обойдусь. Вот за что тебя люблю, Гулька, – он так ее называл с детства, – так за твои кулинарные способности. Живешь одна, а еда всегда есть, и охота тебе на это время тратить.
– Мне нравится готовить, и потом ты сам, как только приходишь, сразу же на кухню топаешь.
– Я суп сам разогрею, а ты рассказывай. На работе неприятности, с очередным кавалером поссорилась или просто так из-за несовершенства жизни?
– Неделю назад мы с Черновой были в кафе. Ей хоть бы что, а у меня ангина.
– Воспользовалась моим отсутствием и наелась мороженого. Гулька, ты же знаешь, что тебе нельзя, горло слабое.
– А если хочется?
– Признавайся, полкило слопала?
– Нет, только четыреста пятьдесят грамм.
– Что было дальше?
– Я взяла больничный, а в это время в редакции случился переворот. Юрий Петрович ушел на пенсию и нам назначили нового главного редактора. Вышла на работу и ничего не понимаю, девчонки бегают в мини-юбках, на каблуках, все время перед зеркалом вертятся, прихорашиваются. Оказывается, шеф всех по очереди приглашает в кабинет для знакомства. Сам молодой, симпатичный и не женатый. Меня тоже вызвал на беседу. А я как всегда в кроссовках, джинсах и в футболке. Еще и в старых очках, те, что ты привез из Москвы, разбились. Они мне очень шли, – всхлипнула Инга.
– Как прошла беседа?
– Конструктивно. Алексей Иванович просмотрел мои публикации в газете, похвалил и дал задание.
– Гулька, признавайся, влюбилась в него?
– Еще нет, но на пути.
– Долго собираешься шагать?
– Пока не решила. Он очень располагает к себе, и сразу видно, что профессионал.
– Тогда торопись, а то девки в редакции тебя опередят и женят на себе.
– Они могут. Одна Алка Батурина чего стоит. Ты почему не захотел с ней знакомиться?
– Не люблю красивых. Мне симпатичные нравятся такие, как ты. Глазки серые, бровки темные, волосы светлые, носик вздернут и губки пухлые.
– Мне ног не хватает, – вздохнула Инга.
– Зато они у тебя стройные. Не понимаю, что хорошего в этих длиннобудылых. Вместо ног спички, еще и кривые.
– Высоких сразу замечают. Как твоя халтура на выезде?
– Нормально. Новые программы установил, вирусы уничтожил, деньги заработал. Гулька, пока я буду насыщаться, собирайся. Пойдем покупать новые очки и модный прикид. Должна же ты раньше всех соблазнить своего шефа. Кстати, как его фамилия?
– Сафонов. А чего это ты вдруг озаботился моей личной жизнью? Раньше за тобой такое не замечалось.
– Замуж хочу тебя выдать. Мне, кажется, твой шеф вполне подходящая кандидатура. Одна работа и общие интересы сближают.
– А как же наши родители? Они ведь все равно разбежались.
– На всякие правила бывают исключения. Помнишь, как бабулечка говорила, – что за семья, сроду такой не видела. То у них спектакли, то гастроли, то какие-то показы, прости мою душу грешную. А детки где-то там, за кулисами, в общем, за занавесками.
Инга улыбнулась. В детстве их на все лето отправляли в деревню к бабе Зине, папиной маме. Там они с местными мальчишками гоняли в футбол, купались в речке, собирали грибы, ну и озорничали. Но баба Зина их всегда защищала. Пока они прятались в сарае, кричала соседке, – подумаешь, выкрасили из баллончиков козу в голубой цвет. Она ж доиться не перестала. Я б, Валька, на твоем месте водила бы Майку на станцию и пассажиров завлекала. Мол, молоко от голубой козы самое пользительное и экологически чистое. К их удивлению, соседка последовала совету и потом хвасталась, мол, ее продукт на раз расхватывают. Когда местный фермер пожаловался, что ее внуки обобрали клубнику на грядке, она всплеснула руками, – от ты, Федька, жмот, у тебя ж той ягоды как грязи, или забыл, как в детстве с моим Валеркой на колхозные сады налеты устраивал? Тебе тогда сторож заряд соли в задницу всадил, я ее и выковыривала. Могу еще кой- чего рассказать про твою бурную молодость, пусть народ послухаить.
Иногда баба Зина к ним приезжала с деревенскими гостинцами, и тогда у них с Антоном был праздник под девизом «ешь от пуза». Однажды она услышала, как родители, вернувшись поздно из театра, в очередной раз выясняли отношения. Мама возмущалась: муж-главный режиссер, а главные роли ей не дает. Папа отвечал, что она не Сара Бернар и не Алиса Фрейндлих, и пусть скажет спасибо, что не в массовке участвует. Так как тихо ругаться они не умели, то баба Зина вышла в гостиную в длинной ночной рубашке и стукнула по столу кулачком.
– Или разводитесь, или орите на дворе. Вы завтра до полудни дрыхать будете, а внукам с утра в школу. И шо это за семья, если в доме горячей еды нету. Виданное ли