Жребий брошен. Людмила Шаховская
меня удалилась сюда, на виллу Цитерис. Ты не знаешь, что за особа та, которую ты удостоила дружбы. Это – чудовище, во сто крат худшее, чем испугавшая тебя старая Дионисия. В той есть малые остатки человеческого достоинства. Дионисия была когда-то честной. Дионисия любила и может ненавидеть… но Цитерис Волумния – животное без души. Цитерис Волумния – только хохот и пьянство без всяких других проявлений чувства. Никогда не была она родственницей ни Клодия, ни Фульвии. Она – сириянка, уличная певица и плясунья, угодившая Фульвии тем, что употребляет в ее пользу свое влияние на ее мужа. Фульвия подарила ей виллу за услуги.
Если бы меня не приплели сюда – и тогда твое имя было бы запятнано тем, что ты гостила на вилле Цитерис. Одного этого было бы достаточно для полного успеха клеветы, которую опровергнуть ты не в силах – письма твои уличают тебя… О, горе тебе, Амарилла! Добрая, великодушная Амарилла! Фульвия видела в тебе только единственное средство, как ей попасть в среду знатных людей, благодаря твоей детской дружбе с легкомысленным сыном Санги, любимым Цезарем. Фульвии нужен Цезарь, чтобы дать дорогу к почестям ее мужу, которого все отвергли.
Семья Клодия называет себя плебеями, но они не плебеи, это патрицианский род. В патрициях Клодию ничто не удалось, потому что Фауст Сулла и зять его Милон воздвигли этому пьянице непреодолимые преграды к карьере. Клодий хотел перейти в плебеи, но и плебс, во главе которого стоит Цицерон, отверг его. Даже Катилина не принял Клодия в свой заговор, чтобы не марать дела его именем.
– Даже ужасный Катилина отказался от него!
– Да… ты теперь поняла, в какое змеиное логовище завлекли тебя?
– Но Цезарь…
– Цезарь неразборчив. Цезарь отвернулся от Клодия, как все, но стоит сыну Санги явиться к Фульвии или Цитерис – явится туда и Цезарь как любитель веселья. Фульвии нужна только чья-нибудь рекомендация. Ты рекомендовала ее сыну Санги, а тот рекомендует ее Цезарю – вот и вся суть интриги.
Фульвия сначала колебалась, завлекать ли тебя или оставить в покое, надеясь лишь в далеком будущем устроить тебе ловушку, но узнавши, что твой супруг сочтен мертвым…
– А он жив?
– Он жив.
– О, радость! Публий Аврелий защитит меня от клеветы.
– От клеветы он не защитит, потому что это не в его власти. Он может только помириться с тобой, простить тебя, если ты сейчас же поедешь к нему под Фезулы…
– О, да, конечно, я поеду!
– Откровенно расскажешь…
– Все, все расскажу!
– И без колебаний подпишешь мне смертный приговор. Не пожалеешь, когда я буду распят, как сообщник Фульвии.
– Ты ничего дурного не сделал, добрый, честный Луктерий. Мой муж не принудит меня к такому несправедливому и ужасному поступку. Я казню тебя безвинно? Ни за что!
– Твой отец покинул твою мать именно потому, что герой ее скандала, гладиатор, был не рабом, а вольнонаемным охотником. Казнить его было нельзя. Я должен быть принесен тобою в жертву доброй молве и мужу. Тебе предстоит на