Пиратское братство. Юрий Волошин
такелажем, кто чтением книг, а повар отправился готовить обед.
– Юноши, – обратился к ребятам старик-переводчик, – вам придется много трудиться на судне, и мне поручено заниматься с вами.
– Мы не возражаем, сударь, – ответил Гардан и с вопросом в глазах уставился на старика. – Но как нам вас называть?
– Во-первых, у нас все друг друга называют на «ты», а во-вторых, я имею имя и фамилию, и зовут меня Леонар Бюж. Так что мы теперь можем считать себя познакомившимися.
– И с чего мы начнем, месье Бюж? – спросил Гардан.
– Меня не надо называть «месье». Это только к капитану так стоит обращаться, но и то не обязательно. А начнем мы с языка. Мы здесь, на корабле почти все французы, и вам придется усвоить наш язык. Тебе, Гардан, это не будет трудно – ты знаешь португальский и немецкий. Потом я познакомлю вас и с остальными премудростями нашего братства, хотя они совсем несложные. Вы ребята смышленые, как я заметил, и у вас все хорошо получится.
– Но нам придется научиться всяким приемам, которые мы видели утром. Как это нам побыстрее сделать?
– Это не по моей части, юноши. Этим займется Кловис Сарьет. Он быстро поставит вам руку. Вы можете фехтовать? Это значит – владеть шпагой.
– Можем, но Пьер еще недостаточно умело.
– Это дело наживное. Было бы желание.
– Я воспитывался воином и был им по своему желанию. А Пьер – сын купца и лишь со мной немного учился боевым приемам.
– Хорошо, хорошо, юноша! Но пока погода благоприятствует нам и работы на судне мало, осматривайтесь и знакомьтесь с братьями. Это не такое быстрое дело. А с завтрашнего дня начнем обучение нашей речи.
Старик махнул рукой и посеменил по своим делам.
– Гарданка, тебе не кажется, что братство это какое-то чудное. И то, что они нам рассказали, никак у меня не укладывается в голове и во многом противоречит христианскому учению. Да наверняка и твоему, что ты скажешь?
– Да, мне тоже странно было слышать речи старика. Однако, судя по первым наблюдениям, тут собралась компания не самая худшая. Да и капитан вполне достоин уважения. Мне он нравится. Никакой спеси и жестокости в нем не заметно.
– А как с тем, что они заняты сбором средств для дальнейшей безбедной жизни? Значит, теперешнее занятие не на долгое время?
– Дурень, разве разбойное дело может длиться долго? Но у нашего капитана вроде бы иное мнение об этом. Хотя у всех разбойников иное мнение, а мой дядя-купец всегда говорил, что такое до добра не доводит. И ему можно верить.
– Конечно! Сколько веревочке ни виться, а конец будет. Так у нас говорят. Зато моя купеческая душонка, как ты ни скажешь, довольна таким оборотом. Накопить денег и вернуться домой богатым купцом. Хорошо!
– Ага. И быть ограбленным или какими подонками на большой дороге, или самим царем, как ты это в Новгороде и прочих городах видел, да и сам испытал. Уж слишком жуткое и жестокое время у нас сейчас. Каждый норовит урвать кусок от пирога другого да еще и придушить товарища при этом.
– И ты меня, Гарданка?
–