Заговор букв. Вадим Пугач
Маяковского, поздних Ахматовой, Пастернака, Заболоцкого, наконец, Твардовского – и это только часть поэтов ХХ века, сопоставление которых с Некрасовым так или иначе напрашивается.
Женская судьба в мужской лирике
Очень интересный интертекстуальный сюжет, в котором все насквозь архетипично, – судьба женщины, ждущей, что ее уведут «в даль светлую».
Героиня стихотворения Н. А. Некрасова «Тройка» (1846) – крестьянская девушка, видимо, крепостная (до отмены крепостного права еще 15 лет).
Поэт нащупывает возможность «нового» слова, ищет своих героев (в том же году написан «Огородник»), новый материал для поэзии. Здесь этим материалом стала судьба русской крестьянки, которую он выделяет как личность, хотя создает не характер, а тип:
Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от веселых подруг?
Противопоставление «веселым подругам» вряд ли говорит о «романтичности» героини, скорее – о возможности у нее каких-то иных, чем у подруг, запросов. Мотив дороги, которая может увести от обыденной судьбы, использован уже Пушкиным в «Станционном смотрителе», где судьба Дуни вызывающе нетипична, что не мешает Пушкину быть реалистом (в центре его повести не нетипичная судьба Дуни, а типичная судьба станционного смотрителя). Реалист Некрасов использует мотив дороги иначе: у него это никогда не сбывающаяся возможность. Сочувствие героине вызывается моментально. В первой же строфе мы узнаем нечто о ее внутренней жизни, чего не знаем о внутренней жизни ее «веселых подруг»:
Знать, забило сердечко тревогу –
Все лицо твое вспыхнуло вдруг.
Кроме читательского сочувствия, девушка наделена еще и необычайной для крестьянки активностью:
И зачем ты бежишь торопливо
За промчавшейся тройкой вослед?..
Очень тонкий знак препинания – вопрос-многоточие – выдает незавершенность этого движения. Последняя строфа объяснит нам, что оно и не может быть завершено, но пока что мы попадаем в сферу мечтаний крестьянки, а заодно и узнаем романтический вариант ее судьбы на манер пушкинской Дуни. Возможно, некоторую (чтобы не сказать – абсолютную) нереальность этой судьбы можно проследить по изменению времени глаголов. Некрасов использует глаголы настоящего времени (глядишь, бежишь, вьется, пробивается, смотрит) и прошедшего времени, которое, в общем, тоже играет роль настоящего (забило, загляделся), несмотря на совершенный вид, а может быть, благодаря ему, так как вся картинка первых четырех строф воспринимается именно как картинка сиюминутная, настоящая. Два инфинитива в третьей строфе (заглядеться, полюбить), которые относятся не столько к девушке, сколько к реакции окружающего мира на нее, предполагают некоторую амбивалентность: они таят и прекрасные для девушки возможности, и иронию по отношению к этим возможностям:
На тебя заглядеться не диво,
Полюбить тебя всякий не прочь…
Счастливая