Крио. Марина Москвина
было, в общем, всё из нее вынули и отвезли в Мытищи, чтобы не слушали разные провокационные сообщения вражеских голосов, снижающих наш боевой советский дух. А через пять лет с грехом пополам отдали.
И снова на волне Вены звучал Штраус, музыка делала неразделимым тебя с темнотой неба и шумом сосен за окном. Но если с ней что-то случалось, то очень трудно было найти мастера, никто не разбирался в ее устройстве. Пока Ботику не порекомендовали одного молодого человека, Всеволод его звали, он жил в маленьком домике на станции Валентиновка, в скромной семье. (“Мы-то были пижоны…” – Гера добавлял.) Сева приходил, чинил их заморскую радиолу и всегда отказывался от денег за ремонт. Он так и сказал им: “Больше чтобы не возникал разговор о деньгах, но всегда меня зовите, если что!” Он просто получал удовольствие от соприкосновения с этим инопланетным аппаратом.
После войны Сева окончил авиационный институт и стал крупнейшим специалистом по космическим двигателям и гидромеханике планетных атмосфер, лауреатом Ленинской и Государственных премий, заместителем главного конструктора ОКБ Королева – академик Авдуевский Всеволод Сергеевич, может, кто-то слышал…
– Вот мы всегда очень удивлялись, – говорит Гера, – как он – придет и все починит…
Отмотав срок в Сольвычегодске, Макар был освобожден от надзора полиции и по “проходному свидетельству” на пароходе отправлен в Вологду в распоряжение вологодского уездного воинского начальника. Поскольку прямого пароходного сообщения между Сольвычегодском и Вологдой не существовало, сперва надо было добраться до Котласа.
Между Сольвычегодском и Котласом два раза в день курсировал пароход, в тетрадке у Макара не сказано, во сколько именно. Зато есть подробности движения парохода “Котлас – Вологда”.
“В 00:00 из Котласа, – записывает Макар простым карандашом, – 6 раз в неделю (кроме ночи со среды на четверг) – рейс на Вологду с заходом в Великий Устюг и Тотьму (имена городов подчеркнуты). Всего до Вологды – 2,5 суток”.
Неясно, какая у него шевельнулась извилина, когда он подчеркивал эти городки. Не вознамерился ли Макар сбежать, причалив к одной из пристаней? Хотя в “проходном свидетельстве” ясно сказано: Стожаров не имеет права отклоняться от указанного ему маршрута и по сему свидетельству не может проживать нигде, кроме г. Вологды, а по приезде в этот город обязан не позднее 24 часов со времени своего приезда лично представить “проходное свидетельство” полиции.
Дальше запись в тетрадке Макара такая: “Ноч. из Вологды в Москву – поезд № 5 в 1 ч.17 мин. В Москве – 19 ч. 55 мин.”.
Следующий по хронологии документ – копия письма Стожарова из Тулы, приложенная к документам жандармского управления:
“Дорогой Володя. Хотя ты и обиделся, что я, уезжая, не зашел к тебе, но беру небеса в свидетели, не имел никакой “сифилитической” возможности, так выражался один присяжный заседатель в своей речи во время суда, желая сказать, по-видимому, “физической”. Не знаю, понравилось бы тебе, если б я привел, сам