Мир пауков: Башня. Дельта (сборник). Колин Г. Уилсон
Они вышли на рой крылаток-пустынниц, сплетенные из травы корзины были набиты ими до отказа. Крылатки чем-то напоминали не очищенные от листьев кукурузные початки, исключение составляли длинные ноги и черные глазки. Настроение у всех было приподнятое. При входе в пещеру развели небольшой костер. Крылаток кидали в огонь жариться, отодрав предварительно ноги, головы и крылья. Наполовину готовое кушанье вынимали из огня, заворачивали в пучки ароматной травы и клали обратно. Вкус у пищи оказался неожиданно приятный: хрустящие, с жиринкой, а аромат травы и дыма только добавлял прелести.
Когда наконец, насытившись, все расселись вокруг догорающего костра, с безмятежной осоловелостью поглядывая на тлеющие уголья, Джомар, ласково потрепав Найла по свалявшимся волосам, спросил: «Ну, как прошел денек?»
И мальчик, весь день державший в себе нетерпение, поведал о том, что видел. Никогда еще у него не было более внимательных слушателей. Никто в этом не сознавался, но тарантул-затворник нагонял на всю семью не меньший страх, чем на Найла. Даже Джомар, навидавшийся восьмилапых за свою жизнь и в силу того не питающий к ним естественной человеческой неприязни, тяготился мыслью о постоянно существующей под боком опасности, хотя и воспринимал ее не более чем стихийную напасть. Так что рассказ Найла вызвал у всех бурную радость, и ему пришлось повторить его несколько раз; не потому, что непонятно было с первого, – просто так уж хотелось лишний раз посмаковать подробности. Кстати, отец за все это время ни слова не сказал против самовольной отлучки сына. Очнулся Найл, когда его осторожно укрывали шкурой гусеницы. Было темно, но он узнал деда.
– А зачем оса отложила яйцо тарантулу на брюхо? – спросил он сонно.
– Чтоб личинке было чем питаться.
– А тарантул к тому времени разве не протухнет?
– Нет, конечно. Он ведь не мертвый.
Глаза у Найла в темноте широко распахнулись. Он ведь, когда обо всем рассказывал, не поделился своим сомнением в гибели тарантула: боялся, чего доброго, накажут.
– А ты откуда знаешь, что он не мертвый?
– Осы не убивают тарантулов. Они нужны им живыми, чтоб было чем вскармливать потомство. А теперь давай спи.
Но сон пропал. И еще долго, лежа в темноте, Найл испытывал странное, непонятное чувство неприязни и вместе с тем жалости, причем жалость на этот раз преобладала.
Назавтра ранним утром семья отправилась поглядеть на парализованного тарантула-затворника. Удивительно: заслонка входа была задвинута. Ее кончиком копья поддел Джомар. Действовал он уверенно и твердо, но вместе с тем было видно, что каждое движение у него предельно взвешено. Заглянув деду через плечо (мать держала Найла на руках), мальчик вздрогнул: паука на месте не оказалось. Лишь затем стало ясно, что туловище оттащено в глубину лаза. Очевидно, оса возвратилась и передвинула мохнатого истукана, а затем задвинула заслонку. Для существа длиной в каких-нибудь полруки труд поистине титанический. Женщины