Интегрировать свет. Евгения Сафонова
предпочёл вернуться в лабораторию, – а паппей безмятежно спал, свернувшись клубочком на коленях принцессы. Когда незанятым остался лишь один табурет, каждый собравшийся за столом молча обвёл взглядом «сообщников». Четырёх тёмных, занявших одну половину, и пятерых светлых – на другой: Морти села по левую руку от Альи, Лод устроился справа, я примостилась рядышком – между ним и Фаником. Обычная смертная девчонка в обществе двух Повелителей, двух принцев, принцессы и трёх колдунов…
Забавно, что ни говори.
– Вы тоже думаете, что это был тэлья Фрайндин? – плохо скрывая волнение, внезапно поинтересовался Восхт.
Ага. Значит, светлые смогли сложить те же кусочки мозаики, что бросились в глаза нам с Лодом. Похвально.
Но именно потому, что они так сильно бросались в глаза, я и сомневалась, что эта догадка верна.
– Не ожидал, что вы примете этот ответ, – тихий голос Эсфориэля раздался прежде, чем я увидела, как эльф подходит к столу. – Здравствуй, Фаник. Рад, что тебе лучше.
– Принадлежность к твоей семье – не повод снимать подозрения. Особенно после событий, которые заставляют сильно переосмыслить отношение к некоторым членам семьи. – Принц широко улыбнулся. – Я скучал, дядя.
Эсфор сел по соседству с Морти, и впервые я наяву увидела на его губах по-настоящему тёплую улыбку.
– Не ожидал, что кто-то будет скучать по предателю и изменнику.
– Мы тут все теперь предатели и изменники, – безмятежно отозвался Фаник. – Правда, для светлых мы пока мученики, но только потому, что они сейчас нас не видят. Если б отец узрел нашу мирную беседу… Насчёт Дэна не знаю, а меня бы он точно прикончил на месте.
В его словах не было ни сожаления, ни горечи. Судя по всему, Фаник не особо страдал из-за отсутствия отцовской любви: просто взаимно не питал к дорогому папе тёплых чувств.
– Не преувеличивай, – поморщился Дэнимон. – Отец…
– Предпочёл бы видеть меня мёртвым, но не живым стараниями тёмных. Взгляни правде в глаза, Дэн. Возможно, я бы единственный раз в жизни заслужил родительское одобрение – если б очнулся в том подвале прежде, чем вы меня вытащили, и убил себя, дабы не попасть в лапы наследника Ильхта. – Младший принц непринуждённо прилёг на стол, положив подбородок на руки. – Всё ещё ищешь отцу оправдания? То, что он сделал с нами, ожидаемо, но никаких оправданий этому быть не может.
– Он сделал то, что должен был сделать хороший правитель, – в голосе наследника эльфийского престола прорезались непреклонные стальные нотки. – И если однажды, пощади Пресветлый, передо мной встанет подобный выбор – я надеюсь, что у меня хватит сил поступить так же.
– Он был бы хорошим правителем, если б не собирался отправить своих подданных на смерть в напрасной войне. Теперь, когда ты здесь – неужели ты не видишь, как отец заблуждался? Нет никакой страшной угрозы для всех светлых. Он сражается против врага, которого сам придумал. Против врага из собственной памяти. А настоящий враг, пользуясь его слепотой, все эти годы прятался у него под носом.
Восхт