Аномалия. Александр Галин
дура помчалась к французам в посольство… Он первый пошел к окошку на беседу. Вернулся, довольный – визу дали… И пошла я. Сидит за стеклом сухая, старая крыса, вся в морщинах… смотрит в мои бумаги и на мое лицо не смотрит. Что у вас есть – она меня спрашивает? Я как дура стою… улыбаюсь… Показываю ровные зубы. Есть все, что нужно женщине, чтобы сделать мужчину счастливым… Она листает мои бумаги: мужа у вас нет. Ребенка у вас нет, она мне говорит… Я ее еще не понимаю – улыбаюсь. Кто знает, может еще будут и муж, и ребенок… А собственность какая-нибудь у вас есть? – она меня спрашивает.
Нина. Собственность?
Таня. Собственность! Мы так воспитаны были, говорю, собственность считали мещанством… У нас всего несколько лет свобода и демократия… Что у вас есть? – она меня пытает… Ну как же! Есть мои мысли… мои чувства… И вообще мой любимый художник импрессионист Клод Моне! Я вот только взгляну на его подлинники, и назад… Она мне кивает и указывает на бумаги – у вас на вашей родине ничего нет. Вы можете не вернуться сюда! Докажите, что вы вернетесь. Тут у вас ничего нет! Ничего! Я стою перед ней с мокрой головой… и мне ей сказать нечего – у меня действительно ничего нет…
Нина. Если они меня спросят про собственность – я, кроме книг, ничего не смогу привести в доказательство. У меня только книги, и больше ничего нет!
Таня. Да, моя дорогая. Поэтому ты и путешествуешь по родной стране… И им неинтересно будет слушать про то, как ты рвалась в Москву на баррикады… Ты понимаешь, почему я должна была куда-то выехать. Я поехала… с другим человеком. Пока у него хватило денег только на Индию…
Мусатова. Беда у нее… Только на Индию у него… беда.
Нина. Все равно мне Ефима жалко. Очень жалко… Он такой одинокий…
Таня. Мы его жалеем больше, чем он нас! Он не такой одинокий, как тебе кажется…
Нина. Ефим страшно одинок…
Таня. Есть взрослый сын…
Нина. Он одинок… одинок…
Таня. С ней… Это я, дура, готова была его слушать, раскрыв рот. Но тогда мне было не так много лет, как сейчас…
Нина. Ну, тебе и сейчас не так уж и много…
Таня. С таким мужчиной год за два идет… Но с ним было тогда безумно интересно! С ним невозможно было смотреть по сторонам. Кто плюет в окна или нет, я не замечала. Ничего не существовало, кроме него… Но этого давно уже нет…
Нина. Русская женщина умеет жить воспоминаниями.
Таня. Это очень удобно для мужчин… Мы ему ничего не должны. Я Жанну очень хорошо понимаю… Я ее спросила – Жанна, поговори с ним, – если он у меня просит деньги на бензин, – на что нам надеяться…
Нина. Ей не надо было этого говорить!
Таня. Пусть он нам всем честно скажет! И давайте разбежимся!
Мусатова. В беде она… Да ты беды настоящей не видела… Ну что ты видела? Где же ты ее видела, настоящую беду-то? В Париж тебя не пустили, так ты в Индии оказалась…
Таня. Что мне прикажете, в холерные бараки с любовниками ездить?
Мусатова. Что с тобой говорить? Была бы ты человеком…