Последний варяг. Роман Канушкин
приходили из тьмы дремучих лесов разрушить эллинский мир, но сами оказывались побеждены, если не греческими армиями, то солнечным светом и синевой бездонного неба, растворёнными, как застывшая музыка, в камне их городов. «Хитрый народ», – говорили о греках с глубоким уважением, но и не без доли насмешки в доме Рюрика. Просвещённые греки платили норманнам той же монетой. И вели хроники, что покоятся в тиши библиотек. В зависимости от обстоятельств, греки предпочитали видеть викингов то великими морскими королями, то пиратами, промышляющими прибрежным разбоем. Ещё бы, их подвиги были известны по всей Европе: от Аквитании и Сицилии до северных морей и Фрисландии – их грозные драккары, чудовищные корабли-драконы, внушали ужас жителям портовых городов. Сам Рюрик из клана Скёльдунгов был в молодости известен под говорящим именем «язва христианства». Когда-то германский император Лотарь лишил его за неуправляемость фамильных владений, округа Рустринген. Тогда этот морской король (или пират, уж как посмотреть!) во главе флота из 350 кораблей-призраков погулял по Эльбе, опустошил северные берега страны, что звалась когда-то Галлией и где сейчас сливались в новые царства остатки Франкской империи, а в году 850 от рождения Спасителя нашего напал на Британию. И везде он лишал добрых христиан того, что, по его мнению, было излишками. Правда – и хитрые греки это признавали, – никогда прежде пираты не основывали новых царств. Поэтому на продолжателя дела Рюрика, князя Олега, византийцы посматривали с настороженным любопытством.
А ещё на волхвов, длиннобородых и длинноволосых колдунов, которых здесь чтили и которым за княжеским столом выделено было особо почётное место. Почти такое же, как и верной дружине, что зовёт себя гриднями князя.
2
Эта белокурая девочка всё не шла из головы. Хотя беспокоиться сейчас следовало о другом, но… Слишком много совпадений в последнее время. Слишком много знаков. Однако ж смысл их тёмен и пока не ясен. И ошибиться очень легко.
– Тут всё очень хрупко, – прошептал человек в сером, глядя, как река неспешно несёт свои зелёные воды, на поверхности которых играли, переливаясь, солнечные зайчики и деловито шныряли водомерки.
(Тень врага уже в доме князя. Из-за него всё изменится.)
Человек в сером мучительно поморщился и… снова подумал о девочке.
Она видела его. Более того, она могла его видеть. С детьми иногда случается, что им открыт тайный мир или они чувствуют его присутствие, но в ту ночь человек в сером закрыл любое зрячее око надёжной пеленой. Однако ж…
Волхв улыбнулся, снова вспомнив, как девочка смеялась в ту ночь, и хмурые складки на его лбу разгладились. Малышка не смогла спрятаться от него, когда он гадал на рунах, следовательно, не враг она, затаившийся в тельце ребёнка, их судьбы сейчас никак не пересекаются. Но… девочка, конечно, необычная.
– Великая волхвиня родилась в глуши, – прошептал человек в сером. – Вдали от великих дел.
Он поднялся, опираясь на посох, и снова