Звезды Эгера. Т. 1. Геза Гардони
три мельницы работают. Чтоб у них в запруде вода пересохла!
– «Цариброд…»
– Вот где меня исколошматили! Ртом и носом хлынула кровь. И голову рассекли.
– А за что? – спросили сразу несколько человек.
– За то, что я разбил кандалы на ногах. Вот за что!
– «Драгоман…» – читал священник.
– Это уже в Болгарии, – сказал крестьянин. – Оттуда мы приедем в Софию. А в Софии башен видимо-невидимо. Большой город!
Священник, послюнив палец, тер кандалы.
– «Иктыман…»
– Там девушка одна померла, бедняжка.
– «Капидервен…»
– Снегу там… Даже летом и то снег лежит на горах.
– «Позарки», что ли?
– Да, да, Позарки, чтоб они провалились! В Позарках мы ночевали в овчарне, и крысы бегали по нашим головам.
– «Филиппе…»
– Это тоже город. Чтоб он сквозь землю провалился! Да только чтоб ночью, когда все в сборе и спят под кровом.
– «Каладан…»
– Там продали моего дружка. Чтоб их проказа изъела!
– «Узонкова…»
– Фруктовых садов там пропасть. Место хорошее. Одна женщина подарила нам в Узонкове две корзины яблок.
– «Харманлы…»
– Там один знатный турок купил Антала Давидку. А сперва меня торговал.
– «Мустафа-Паша-Кёпрю…»
– Там наведен огромный каменный мост. Чтоб ему треснуть пополам!
– «Адрианополь…»
– Большой вонючий город. Там водятся громадные твари – слуны.
Невольники удивились:
– С луны?
– Да вот, – ответил крестьянин, – живая скотина, этакая громадная, не меньше груженого воза, а то и больше. Голая, как буйвол. А нос у него не хуже хвоста у иной скотины. Как начнут его мухи кусать, так он носом спину себе чешет.
– «Чорлу…»
– Там мы увидим море!
Невольники вздохнули. Иные закрыли лицо руками, другие уставились в темноту глазами, полными слез.
Заговорил человек, пропахший порохом и со шрамом на лице.
– Земляки, – сказал он, понизив до шепота свой грубый голос, – освободите меня, и я всех вас отобью от турок.
Невольники взглянули на него. Говоривший искоса посмотрел на турок и продолжал еще тише:
– Я знатный человек. У меня два замка, дружина и деньги. Так вот, когда я буду сидеть вон там, возле пятой телеги, вы нарочно поднимите шум и затейте свару.
Крестьянин, уже побывавший в рабстве, пожал плечами:
– Изобьют нас, да и вас тоже.
– Как ваше имя, сударь? – спросил священник.
– Мое имя Раб, – нехотя ответил человек со шрамом на лице.
Он поднялся, проковылял несколько шагов по направлению к туркам, потом сел и, прищурившись, стал рассматривать людей, освещенных пламенем костра.
– Подумаешь, знатный человек! – махнул рукой один из невольников. – Цыган какой-нибудь, а может, и палач.
При слове «палач» Гергё вздрогнул и с ужасом уставился на незнакомца. Своим детским умом он понял так, что этот человек – цыганский палач.
– Эх,