Пройдя долиной смертной тени – 2. Александр Варавин
в сторону. Как ты это сделал, если даже не слышал и не чувствовал меня?
– Наверное, инстинкт какой-то… или предчувствие. Я услышал звук…
– Никакого звука не было, и инстинкт не поможет человеку в поединке с шеном. Это была сила Дордже, которая до сих пор находится в твоем теле и сознании. Истинный шен не может уничтожить сосуд, который содержит хотя бы часть силы Шенраба. Кто угодно может, но не шен. Думаешь, я не смог бы прирезать тебя, пока ты, дрожа от страха, слезливо копался в драгоценных бумагах своего деда? Я наблюдал за тобой.
Эрик чувствовал, как со словами Лугонга ненависть и неприязнь к нему постепенно исчезают и превращаются в спокойную доброжелательность к собеседнику. Однако, помня о случившемся с ним кошмаре, изо всех сил старался поддерживать в себе тлеющие угли злости. Он понимал, что Лугонг сознательно подавляет его волю и пытается внушить ему свое представление о происходящем, и это ему почти удается. Эрик решил сопротивляться до конца.
– Но ты причинил мне вред, – стараясь говорить твердо, сказал он. – Ты ранил меня своим ножом.
– Я очень силен физически, – спокойно, без какой-либо тени высокомерия или бахвальства, сказал Лугонг. – И мой тесак прекрасно заточен. Что с твоей раной сейчас?
В первые часы и дни после обряда Эрик, погруженный в кошмар пережитого, даже не обращал внимания на глубокий порез на правом плече. Однако боль, насколько он мог вспомнить, исчезла буквально на следующий день. Он машинально засунул руку под футболку. На месте пореза – чуть выпуклый, но безболезненный шрам. Прошло всего четыре дня. Эрик пытался сообразить, обрабатывал ли он рану или принимал какие-то лекарства.
– Вспомни, когда ты последний раз ел или пил? – напомнил о себе Лугонг.
– Я пил виски в автобусе, а воду еще на твоей горе. Ел чипсы. Один парень меня угостил.
– И это все?
– Видимо, только это… – Эрик задумался. – Так значит, я…?
– Нет, – Лугонг улыбнулся, – ты не получил своего бессмысленного бессмертия. Но сила Дордже меняет тебя, и ты можешь воспользоваться шансом принести хоть какую-то пользу этому миру. Твое нахождение сейчас в мире живых – результат моей ошибки. Но из нее можно извлечь пользу, для тебя и для других.
– В чем же была твоя ошибка? – угрюмо поинтересовался Эрик.
– Я хотел, чтобы ты остался в теле старого шена в нижнем мире, а он, в свою очередь должен был выйти в твоем, с печатью Шенраба. В этом случае, сила Дордже вернулась бы к шенам. Я не понял того, что энергия Дордже уже проникла в твое сознание и ты сумел выйти.
– Для меня это звучит еще хуже, чем просто убить. Почему я должен расплачиваться за ваши ошибки и зло?
– Тебе следует понять, что мы живем так уже тысячелетия. Ошибка была совершена в тридцатых, когда Квотухту, движимый безумными планами, распорядился передать Дордже твоему деду. Твой дед обманул и исчез. Использовать твое тело, наследника своего деда, как сосуд для силы Шенраба, было единственным шансом для нас. Вернуть то, что было украдено.
Подобный